Инга

Чем ее правда, отличается от обыденного вранья других? Можно ли выжить без постоянных умалчиваний? Она не знала. Думала о том разговоре с Вивой, после скандала, что вышиб ее из ступора. Удивлялась тому, что, вроде бы, рассказав многое, умудрилась трусливо умолчать о важном. Думала о слове «трусливо». Захотела его убрать, вычеркнуть из мыслей, но вздохнув, оставила. Хотя понимала, ее умалчивания нужны еще и для того, чтоб уберечь любимых людей от лишних печалей и переживаний.

Как просто было бы сказать Виве — я его ждала, а он не приехал. Потому плакала, вернувшись. Но он ведь приехал! И не соврешь.

Потому, когда после громкой ссоры и мирного завтрака они ушли купаться, далеко, на самый край мыса, отделяющего бухту Лесного, много плавали и после сидели рядом на старом покрывале, смотрели, прищурившись, на сверкание летней еще воды, Инга рассказывала медленно, умолкая и обходя важные вещи, оставляя в своем рассказе зияющие дыры. И Вива, принимая это, слушала то, чем внучка захотела поделиться.

— Он сказал, что мы будем вместе. А потом исчез. Испарился. Только записку оставил. В ней попрощался, насовсем. Он написал, ба, то, о чем ты мне говорила, что наши жизни невозможно сделать одним, понимаешь? Его такая вот, а моя — совсем другая. И он пошел ее жить, и она продолжилась. Понимаешь? Его забрали. Будут судить. Я попыталась… Написала, что он был со мной, два этих дня!

Говорила, боясь повернуться и увидеть вопросительное лицо, услышать — так он был с тобой? И как именно был?

Но Вива молчала. Слушала. И Инга, отпуская себя внутри, исходя горячей благодарностью к своей прекрасной беззаветной Виве, поняла — та согласна принять все, и мучить ее не будет. Обе не знали, правильно ли это. Для Инги тогда это было не просто правильным, а единственно верным, как ласковая рука на ушибленном локте, как поцелуй, чтоб заживало. Но она уже выросла, и любовь к Сереже научила ее видеть мир не только из себя, а пытаться увидеть его глазами близких. Что чувствует Вива, слушая дырявую исповедь запутавшейся девочки? За забором Надька Корнеева растит маленького сына, из-за которого она бросила школу, а отца — что ветра в поле ищи. Мучают ли Виву сомнения, а вдруг нужно знать больше, быть строже, держать крепче? Спрашивать, требуя ответов.

Но перетекая в душу Вивы, Инга усмехнулась ее усмешкой. Помогло ли Феле Корнеевой то, что она была строга, орала на дочь и держала ее почти на привязи? Вот бегает по двору внук, перебирая медвежьими кривыми ножками. Вива умна и понимает, да не поможет ничего, если девка решила сорваться с привязи, и пришло ее время сойти с ума.

Так что Инга вернулась в себя и так же коротко рассказала о Петре, пунктиром, снова умалчивая о том, что спала с ним, и совершенно забыв, что никаких таблеткок не купила, чтоб вовремя съесть.

— А Петр… у него там свои проблемы, он рассказал. Жаловался. Было похоже, что он, такой уже взрослый, вдруг еще раз родился. Наверное, это ужасно больно, да?

— Да, детка. И дальше ему учиться заново. Всему совершенно. А сил уже не столько. И нужны они все. Я думаю, он потому прислоняется к тебе. Твоя сила, она нужна ему.

— Он просил, чтобы я приехала. Сказал… чтоб приезжала, учиться.

— А ты?

Молчание было полно детских криков, смеха и музыки с набережной. А еще неустанно кружила по искрам моторка Сереги Панченко.

Не ответив о Петре, Инга снова заговорила о Горчике.

— Я написала показания. И теперь… Я должна, наверное, ездить, чтоб свидания или как там. А я даже не знаю, где он сейчас. Как мне быть?

Вива поняла, о чем спрашивает ее внучка. Почему-то уже в который раз ей предлагают на выбор две судьбы, два пути, таких разных. Появились одновременно двое мужчин, таких важных для нее. И стали в ней жить, переплетаясь и вторгаясь в судьбы друг друга. Если бы только раз, можно закрыть глаза и решить — совпадение, бывает. Но вот снова, и снова в одно время. Кто-то там наверху, будто требует — пора выбирать, Инга.

Вива с холодеющим сердцем представила себе — длинные очереди в казенные кабинеты. Поездки в другие города, злые, нерадостные поездки, куда там его переведут, где будет отбывать срок. Бумаги, которые нужно писать, набирая новых и новых знаний о сроках, кодексах и кабинетах. Вот жизнь, которую судьба предлагает девочке, и от которой своим письмом старался уберечь ее сам Сережа. Она вдруг подумала совершенно Ингиными словами, да что ж ты такой дурак, Горчик, была б у тебя нормальная жизнь, как было б вам вместе прекрасно!

Но нормальную жизнь предлагает ей Петр. И она пугает Виву никак не меньше. Там Инге уготована роль молодой любовницы стареющего нервного мужчины, потерявшего все, и ей вести его, подбадривая и считая неуверенные шаги. А внешне все будет очень даже прилично, столица, институт, роман с довольно известным художников, да чем черт не шутит, может, и замуж она за него выйдет. Сверх-нормальная такая жизнь, на зависть местным кумушкам. Смотрите-ка, наша красавица, не зря хвостом вертела, позировала, вечерами с ним гуляла. Похвалят, да. Позавидуют, и похвалят.