Ингредиент

— Ф-у, ненавижу фаст-фуд. Люди часто едят там, где их застанет голод. Представите себе если бы все люди точно так же справляли нужду, таким же образом.

— Монро, помолчи, прошу. Эммануэль! Когда ты покинешь «подполье», ты снова перестанешь быть «портье», ты скинешь эту маску, которая столько лет помогала тебе жить. Каждый божий день, в глубине твоей души, ты все понимаешь, но продолжишь играть свою роль «портье». На самом деле, все мы отчасти актеры. Мы играем разные роли, теряясь в лабиринтах какого-то подполья, наивно полагая, что все мы «портье».

Но, это ложь. Иллюзия. Самообман. В реальном Мире нет подпольев, и нет портье.

— Я Менеджер! Менеджер, черт возьми! – Недовольно воскликнул Я.

— Так вот, Эммануэль, весь круг замыкается на тебе! Идандра мой друг. Я морально не смогу отсечь ему мизинец. А ты сможешь? Ты нас совершенно не знаешь! Беспристрастный Эммануэль! Человек, которому на нас, абсолютно плевать.

Мы хотим, чтоб ты был нашим палачом, Эммануэль.

— Нет-нет! Всё я ухожу! Я не собираюсь никому отрубать пальцы! – Я был совершенно ошеломлен неожиданным оборотом событий и ту роль, что заготовили мне.

Чёрт возьми, да эти парни психи. Надо побыстрей сваливать отсюда.

С меня достаточно, всё я сваливаю! Осточертело уже все! (Пора им сообщить)

— Господа! Мне пора идти. Моя смена заканчивается. Я не имею права долго здесь задерживаться, таковы правила нашего заведения… – Сказал Я, развернулся к этим сумасшедшим спиной и сделал три солдатских шага в сторону двери.

Но вдруг голос соблазна и греха остановил мою сущность.

— А как же деньги! У меня в руках сто евро! Соглашаешься ты или нет, эти деньги твои. Просто вернись на своё место и присядь.

— Я не собираюсь отрубать мизинец господину Идандре! Это не нормально. Наверно.

— Да или нет, без разницы. Но эти сто евро по праву твои. Эта бумажка не имеет ни какого отношения к нашей просьбе. Просто возьми её и присядь. Ты можешь всех нас послать и выйти прямо в эту дверь. Но если ты проведёшь за столом ещё шестьдесят секунд, то станешь на сто евро богаче. Я уважаю тебя, но попрошу быть тебя более снисходительным к нам и уделить нам ещё одну минуту.

— Так уточним! Я беру деньги, сижу на стуле одну минуту и потом могу уйти и, вы не будете предъявлять мне претензий.

— Именно так.

— С вами разговаривать тоже самое, что и блуждать по лабиринту, лишенному выхода.

Хорошо, я присяду ровно на минуту, но по истечении одной минуты я сразу уйду.

Э-э-м, да, уж, я уверен, что пожалею об этом. Они точно что-то задумали. Но всё, же я вернулся и сел на стул. Они окружили меня, словно стая шакалов. Мисс Монро засекала время - ровно минуту.

Тем временем сеньор Тартини всё продолжал объяснять мне. Он достал денежный пресс из кармана и начал раскладывать деньги на столе.

— Смотри сюда. Я разложу здесь две стопки. Одна уже твоя - вот эта сотня. Другая может стать твоей. Я накину на вторую стопку девятьсот евро. Либо ты, либо какой-нибудь бродяга с улицы, которого мы подберём. Наша просьба настолько необычна, я бы сказал из рода выходящая, что, если ты согласишься, то на вторую стопку я докину ещё тысячу евро. И того две тысячи. Могу поспорить, что это останется в твоей памяти навсегда! И тебе решать, что помнить в течение последующих сорока, может тридцати пяти лет. Ну, там плюс, минус. Это не важно. Ты будешь помнить, что ты отказался от двух тысяч евро. Или можешь согласиться и заработать эти деньги за пару минут и пойти с лёгкой немного более богатой душой.

— Человек всю неделю ждет пятницы и всю жизнь счастья. Не ждите, творите сами свою судьбу в любой день недели, в любую погоду.

— Идандра, дружище, не перебивай.

— Всё минута прошла!

— Итак, Эммануэль, что скажешь, каков твой окончательный ответ?

— Хорошо. Я согласен.

— Отлично-отлично! Прекрасно! Замечательно! Ну-у, тогда начнём.

Черт возьми, ну, и зачем я согласился?

Всё равно мои мысли поглощены этими красивыми бумажками, которые излучают власть и дурной вкус.

Конечно, в этот миг, эти мгновения моего согласия, я вполне осознавал, что совершаю безумство, но я не в силах преодолеть его. Волнение влекло меня вперед, заставляло делать нелепые движения, и я уже не владею собою.

Эти деньги теперь мои! Впервые они мне так легко достались. Наверно.

Спрятав наличку в карман, я резко схватил резак и занес его над головой.

Господин Идандра, поставил свой мизинец на доску.

Джузеппе Тартини взял "Zippo" господина Идандры:

"ЩЁЛК" – не зажглась. Не зажглась? Проклятие, она не зажглась?!

Я глубоко вздохнул, закрыл глаза и попытался успокоиться. Снова и снова я сталкивался с одной и той же неразрешимой проблемой: «Она не зажглась!!»

Итак, что же делать? Значит, рубить? О боже, это пиздец!

Моё сердце сейчас вылетит из груди. Мне страшно, черт возьми, колени трясутся, руки трясутся. – Нет-нет! Я сделаю это! Но почему у меня такое чувство, словно все это подстава или розыгрыш? Нет-нет, надо рубить, надо, Эммануэль! (если это все розыгрыш, я не виноват, хотя это маловероятно, слишком глупо, чтобы быть правдой).