Ингрид Кавен

Шарль просто видел эту компанию: неизменная черная прядь спадает Мазару на глаза, такие же, как сейчас хитрющие, рядом – светловолосая актриса с легендарной прической – а-ля Джин Сёберг: Жанна д'Арк, страдающая неврастенией… Временные жильцы безумного королевства. Троица расположилась прямо под звездами: у Лассера летом раздвигались потолки, и посетители оказывались под открытым небом. Стены белые. Два мерцающих блуждающих огонька, в руках – щипчики для омаров. «А вы заметили, – произносит Мальро, хитро улыбаясь, – что со всеми этими крючками, щипчиками, со всеми этими приспособлениями мы сами начинаем несколько походить на омаров? Вы, конечно, помните эту фразу Ницше, – и тут огоньки в его глазах зажигаются еще ярче, – «Когда с врагом начинаешь бороться его же оружием, становишься на него похожим»?»

Мазар рассказывает, как Дубчек с его министрами – а это как раз случилось за несколько недель до этого ужина – были закатаны русскими солдатами в ковры из президентского дворца и доставлены к самолету, в таком виде они и были препровождены в Кремль.

Вокруг продолжаются разговоры, все куда-то плывет, и это уже не отдельные люди, а только пальцы рук, обсидиановый блеск глаз, свободное движение слов. Человек исчезает… на какой-то момент сцена становится скорее движением духовных субстанций. Как в феерии:

Пальцы в воздухе рисуют знаки,
Хитрый взгляд играет в прятки с прядью,
Раздвинута крыша у Лассера,
В небесах бумажная луна.

Плюх! Одна из девиц от мадам Клод прыгнула в воду… Прежде чем эта свежая плоть будет продана торговцам пушек – Акраму Ожежу, или Кашоги, или каким-нибудь африканским министрам, Мазар при случае «снимет пробу», подтвердит: 1. Умение держаться; 2. Умение вести разговор; 3. Любовное умение: так, сяк, на боку. Замечания. Соображения по поводу: как работает бедрами, выносливость, какую позицию предпочитает. Карточка на каждую… Снова над яхтой пронесся рекламный самолет STAR WARS A HIT A MUST A MYTH: по голубому небосводу плыли белые буквы из парашютного шелка. Мазар предоставлял свои связи на Среднем Востоке, а за это мадам Клод предлагала ему девиц для личного пользования и для дела – обслуживающий персонал в «Гомон» при показе фильмов для обольщения: стадия, предшествующая устрашению, – нерешительных дистрибьюторов, нищих критиков…

Да, конечно: business as usual,но существовало еще другое – соблазн жить как в кино, возможность ускользнуть от тусклой повседневности. В общем, пусть все рушится, все, и это светское мурлыканье. Камикадзе, отчаявшийся ангел, изгоняющий скуку, – вот кем был этот трепетный монстр. Шлюхи! Шлюхи! Шуты! Но тут же – квест подлинной красоты.

Все это немного напоминало бульварное чтиво, усредненный римейк двух великих американских мифов: гангстер и кинофабрика мечты, Багси Сигель плюс Ирвин Талберг, король голливудских продюсеров, 1902–1937, 350 фильмов. Эти типы, и Мазар тоже, в свою очередь, хотели только одного: наделить жизнью те яркие образы, что жили у них в воображении, да, ничего более, только наделить жизнью образы, всего несколько образов… это то, что так глупо называют реализаций мечты. Актеры исполняют роли, Мазар, совсем как Райнер, исполнял мечту. И чем дальше, тем больше копий, впрочем, если попытаться найти авторскую, то выяснится, что ее нет.

Сами они, Багси и Ирвин, уже успели посмотреть это в кино: мечты никто не выдумывал, просто монтировали в ускоренном или очень замедленном ритме ничтожнейшие жизненные испытания. А матрицей всех этих мечтаний была одна-единственная мечта, старая как мир: золото и женщины плюс опасность – то, что отвлекает нас от ничтожного человеческого существования. Проблема состояла лишь в том, что поскольку ничего лучше, чтобы хоть ненадолго отвлечь человека от мысли о смерти, так и не изобрели, то именно указанное средство безотлагательно отсылало вас на четвертой скорости к этой самой смерти: Мазар со свежими следами уколов на руке в три часа ночи, не задумываясь, спускался под землю в огромном лифте отеля «Реджинс» на улице Понтьё с черными лаковыми панелями для того, чтобы пасть еще ниже…