Ингвар

«Нас было мало и с каждым днем становилось все меньше. Нас ненавидели, презирали и боялись. Нас называли дикарями, варварами, предателями крови и убийцами. Мы были презираемы и гонимы. Единственное, что мы хотели, это жить. Жить по своим законам, по своим правилам, никому не мешать, никому не навязывать свою точку зрения, мы просто хотели жить. И мы восстали. Восстали и проиграли. На нас объявили охоту. Они убивали нас всех, мужчин, женщин, детей и стариков, они хотели стереть все следы, оставленные нами, стереть память о нас и наших свершениях. И тогда мы бежали. Мы стали изгоями, беглецами, отверженными. Наши старейшины отдали свою силу, свою кровь и свою жизнь, но открыли нам проход в этот мир. Дикий, непредсказуемый, чрезвычайно опасный, но такой прекрасный. Мы считали, что спаслись, что мы выжили и впереди у нас только жизнь. Века и тысячелетия мы жили в мире и спокойствии. Мы открыли пути к далеким мирам, встретили своих братьев, пусть и не по крови, но по духу. Три десятка девственно чистых миров и семь рас разумных. Мы дали им все, что могли, мы учили их и помогали, мы подняли их из дикости и варварства к вершинам познания. А потом… потом нас нашли. Тысячи огромных космических кораблей прошли через бесконечное количество световых лет. Они пришли не разговаривать, не договариваться, они пришли убивать, убивать нас, а начали с наших друзей и братьев. Мы не смогли их остановить, не смогли им помешать. Цветущие миры были уничтожены и только после этого они обрушились на Нову, на наш, ставший нам домом, мир. Мы не могли победить их, силы были слишком неравны. И тогда мы приняли решение. Мы, клан Пылающего Рассвета из Дома Огненного Дракона, принесли себя, свой народ в жертву. Ценой силы, крови и жизни нашего народа мы попытались спасти остатки поверивших нам разумным, спасти здесь, на Нове. Мы закрыли свои города, никто, ни маг, ни воин, ни ученый, никто не сможет проникнуть за установленные нами границы пока… пока не сравняется с нами в своих знаниях. Слишком опасные силы хранятся в наших городах, слишком много горя, смертей и страданий они могут принести всем разумным, попав в руки не готовых их усмирить. Ты через века, а может быть, и через тысячелетия, слушающий эти слова, загляни в свою душу, спроси свой разум, готов ли ты к ответственности, готов ли ты взять в свои руки судьбы миллионов разумных, готов ли ты верно распорядиться силой. Если да, то пусть совесть станет тебе судьей, а если ты понимаешь, что еще рано, что ты еще не готов, то покинь это место и никогда не возвращайся».

Я стоял словно парализованный, не в силах пошевелить даже пальцем, даже моргнуть было не в моей власти, а в моем мозгу набатом гремели слова возможно последнего представителя древнего народа, останки которого я сейчас вижу перед собой. Отгремели последние слова этого… предостережения, завещания, напутствия, не знаю, как к этому относиться, и я как подкошенный рухнул на каменный пол. В голове все еще звучал набат, но чувствительность постепенно начала возвращаться к телу. Кое-как повернув голову, я посмотрел на причину моего такого состояния.

Совершенно пустой, идеально круглый зал диаметром около двадцати метров, небольшой, если сравнивать с самым первым, что я посетил в этой башне, тот был в диаметре почти сто метров, но не выглядел таким уж огромным, наверное потому, что не был пустым. В зале две двери, хотя я бы сказал, что небольших ворот, высота около пяти метров и примерно такая же ширина. Через одни такие ворота я и прошел сюда, а вторые находятся прямо напротив, но между ними кое-что есть, это высокое каменное кресло, на котором сидит… мумия. Мумия вполне себе человека, если не учитывать, что росту в ней явно больше трех метров, кисти шестипалые, да и рук целых две пары. Но и это не самое главное отличие, на голом черепе отчетливо видны три глазницы. С шеи мумии свисает массивная цепь, на которой покоится большой ярко-голубой кристалл. Верхняя пара рук мумии свободно лежит на подлокотниках кресла, а нижняя словно бы поддерживает этот самый кристалл.

Как вы думаете, что в первую очередь я сделал, оказавшись в этом зале? Правильно, протянул свои грабки к кристаллу. Нет, я даже и не собирался его забирать. После того, что я видел в предыдущих залах этой башни, меня бы не впечатлил и бриллиант размером с футбольный мяч, не то, что какой-то полудрагоценный лазурит раза в два меньше размером. Просто камень светился, завораживающе светился, а покрывавшая его паутинка белоснежных разводов словно бы завораживала, прося, приказывая и настаивая взять камень в руки. Что я и сделал. После чего меня будто бы кувалдой в лоб приголубили, и этот голос, голос, раздавшийся прямо в голове, прямо в мозгу.

Восстановился я довольно быстро, не прошло и десяти минут, как я снова был на ногах, голова не болела, не гудела и никаких посторонних голосов в ней не звучало. Подойдя к мумии, я постоял несколько минут, разглядывая ее и кристалл, а потом почему-то сказал, глядя прямо в третий, лишний, глаз черепа.