Инира. Проклятая невеста (СИ)

"И не вздумай обращаться к магам, если не хочешь быть волчицей ещё и днём!"

- Н... Нес... а... - получилось вместо "нельзя". На морозе говорить было проще. - Не..да!

- Подержи её, - приказал женский голос из-за пелены. - Роми, ну? Чего стоишь?

На лоб и кисти легли болезненно горячие, шершавые ладони.

- Не тро-гай... - застонала я, уворачиваясь от рук. Язык ворочался с трудом. - Я не ару-ха! Ару-у-ха... Не х..чу...

- Она бредит, Мира, - с сожалением шепнул бархат голоса. - Поторопись.

Я зажмурила глаза, ощущая, как по щеке скатывается бессильная слеза. Сил нет. Назад дороги нет. С того момента, как Мари понеслась на лошади, с того момента, как предатель веймистр Эридан отнял у меня мою жизнь, моё будущее... Если эти люди увидят меня арухой - убьют. Любой бы с радостью убил самую кровожадную в здешних местах тварь! Шкура арухи стоит немалых денег, а в качестве трофея ценится не меньше.

И всё же, в сердце теплилась надежда, что проклятие не сработает, а угрозы веймистра - всего лишь дань страху.

Сначала закололо иголками кончики пальцев на ногах. Затем кисти рук. Голени, предплечья, бёдра, плечи... Воздух врывался в лёгкие всё чаще, от волнения казалось, можно задохнуться! Я ощутила всё тело прежде, чем хрустнули между лопаток позвонки и зачесалось лицо, обрастая белоснежной шерстью.

"Нет, нет, нет!!! Будь проклят веймистр так же, как он проклял меня!"

Жуткий девичий визг оглушил излишне чувствительный теперь слух. Разозлил! Глупая ведунья испугалась и прервала свой ритуал! Отшатнулась, ещё и камнем в меня швырнула!.. Вот только я уже стояла позади неё и щерила клыки на блестящую сталь клинка в руке Ромерна. Рванулась раз, другой в его сторону, чтобы обозначить своё право на жизнь, увернулась от ответного выпада.

- Мира, что ты натворила?! - вскрикнул он, тыча в меня остриём меча.

Женщина дрожала и не могла вымолвить ни слова. И только тогда я поняла, что же было не так.

Там, на лавке, лежало бездыханное тело. Моё тело! И оно с каждым мгновением становилось всё прозрачнее, словно талая вода по весне. Только нелепая белая прядь в чёрных призрачных волосах казалась чужеродной.

Громко и зло залаяв, я кубарем бросилась под ноги горе-ведуньи. Там откуда родом моя семья, не принято открыто ругать кого бы то ни было, но сейчас выдержки попросту не хватило. Глупая, бездарная кухарка, а не ведунья! Мира закричала, мгновенно оказалась на столе... но её жизнь в данный момент мне была не интересна. Упёршись когтистыми лапами в лавку, я в панике облизывала длинным языком бледное женское лицо, скулила и рычала! Но что я могла? Чувствуя запахи втрое лучше прежнего, слыша звуки словно гончая, я была навсегда теперь лишена главного дара жизни: быть счастливой. Но принимать это отказывалась.

Обернувшись на застывшего мужчину, я не нашла ничего лучше как заскулить. Если люди зачем-то помогают однажды, значит у них доброе сердце. Помогите мне, вы же видите, как это страшно? Впервые стоять на четырёх лапах и махать хвостом, которого у тебя никогда в жизни не было - что может быть хуже? А потом и вовсе припала и поползла по дощатому полу, остро пахнущему дикими травами. Ромерн напрягся и снова было встал в боевую стойку. Но в мудрых глазах мечника на секунду скользнуло сострадание, и занесённый надо мной меч так и опустился к полу, минуя мою голову. Остановилась и я, искренне, истово веря в то, что этот мужчина поможет мне, как не помогал никто другой!

- Мира, прекрати верещать, - рыкнул и нахмурился он. - Ты можешь вернуть ей тело?

- О, боги! Ромерн! Тебя разве зря прозвали в гильдии Монахом? Разве не молитвы шепчут твои враги перед смертью?! Убей эту тварь немедленно, или ноги моей больше в этом доме не будет!

От тела на лавке почти не осталось и следа. Только призрачный силуэт, словно чужое видение, постепенно растворялось в бытие.

- Помоги, помоги мне! - попросила я жалобно. Но вышло, конечно, совсем иное. - Пожа-алуйста!

Стол заходил ходуном от топотания её ног, а комната наполнилась новыми визгами и проклятиями. И эти самые ноги мне очень захотелось разорвать до белой кости! Ты когда училась ведовству, ведь знала, что нельзя прерывать обряд? А когда подносила свои побрякушки к лавке - могла хотя бы в глаза мои ясные заглянуть, убедиться, что они человеческие? Могла?! Да кто тебя, неуч такую, к ведовству и знахарству допустил, если ты проклятого оборотничеством человека не почуяла, ведьма ты бестолковая!

Снова и снова я кидалась на женщину с разных концов стола, уворачиваясь от рук мужчины, тянущихся к холке. Один раз он всё-таки ухватил мой загривок, но тут же поплатился, едва не лишившись руки, в которой так и остался клок белой шерсти... Не трогайте отчаявшуюся женщину!

В какой-то момент Мира не смогла увернуться от моих зубов и поскользнулась на тарелке. Сердце пело и ликовало, когда глупая ведунья упала со стола на пол! А я, в пылу гнева, всё-таки рванула человеческую плоть сквозь юбку и вылетела на мороз под крики проклятий и свист клинка...