Инициалы Б. Б.

Вроде бы я замужняя дама, не страшно. Страшно! Еще как! Меня никогда не тянуло стать матерью... К тому же первая беременность оставила ужасное воспоминание. Хоть убей, не хотела ребенка! А потом, надо было работать, только-только стали появляться роли. Откажусь — ставьте на мне крест.

С согласия Вадима я решилась на аборт.

Но в те годы аборт был уголовно наказуем... И я замахала кулаками после драки: поклялась больше никогда и ни за что не заниматься любовью! Столько мук за миг удовольствия... Может, я какая-то не такая? Как же другие женщины — живут, любят и — не беременеют? А я не успею взглянуть на голого мужчину — и уже в положении!

Мой врач пожалел меня и обещал сделать выскабливание, если я найду кого-нибудь, кто устроит кровотеченье. Я нашла — в сомнительном квартале, в каком-то грязном углу. Произошло все в ужасных антисанитарных условиях. Итак, срочно больница и операция! И тут я очутилась в глубоком обмороке. То ли анестезия слишком сильная, то ли аллергия на пентотал, то ли еще что... Сердце остановилось на операционном столе. Мне сделали сердечный массаж. Хвала Господу, сердце заработало!

Под общим наркозом я не осознавала ничего, рассказали мне обо всем позже и посоветовали никогда не пить пентотал в качестве снотворного. Вышла я из больницы еле живая и с трудом оправилась. Но долго еще была слаба.

Ужасно то, что актрисе нельзя заболеть. В этом я вскоре еще раз с горечью удостоверилась. Больна или нет — а фильм надо снять. Работай или сдохни — вот изнанка нашего ремесла.

VI

Франция меня не оценила, я решила завоевать Италию. В Риме предлагали работу.

Я собрала чемодан и из парижской гостиницы уехала в римскую. Одно было плохо — Клоуна из-за карантина пришлось оставить с Вадимом. В Риме все оказалось чудесным — сам город, и жизнь в нем, и жители!

У меня появилась подруга. Звали ее Урсула Андресс, и она, как и я, пыталась сниматься в кино. Жили мы (но не спали) вместе, из экономии. Подойдем режиссерам, нет ли — неизвестно. То говорят — ростом не вышла, то чересчур длинна, то юна, то то, то се. Вспомни они об этом впоследствии — локти кусали бы!

Наконец я нашла себе роль в американском фильме «Елена Троянская» с Россаной Подестой. Я должна была играть ее рабыню. По-английски я говорила слабо, а трусила сильно. На пробы пришло 80 человек. Слова я выучила назубок, правда, не понимала смысла, зато говорила так уверенно, что была принята. Забавы ради сунула палец в шестеренки американской киномашины.

А с ней шутки плохи!

И дисциплина, и английский давались мне с трудом. Ни то, ни другое я на дух не выносила. Ходила на съемки, точно несла солдатскую службу!

Вадим был мне как-никак супругом и курсировал между Парижем и Римом. В общем, я любила его, но страсть со временем прошла, и у меня появились любовники, юные римляне... Недолго я блюла обет целомудрия! Но мне всегда нужна была опора. Вадим — опора. Он необходим мне. Я ни за что на свете не брошу его!

Пребывание в Риме затянулось. Больше так не могу!

Американцы милы, но с какой стати вставать в 5 утра, если съемки в 9? Мое отношение к работе их смешило. Им нравилась малышка «френч-герл» — у себя дома они признали это! А я, раз уж торчала в Риме, после «Уорнер Бразерс» на мелкой местной киностудийке снялась с Пьером Крессуа в посредственной мелодраме «Ненависть, любовь и предательство». Но заработала я на ней совсем неплохо — будет на что вернуться во Францию.

Но прежде вернулась я в больницу.

Сказались последствия операции и усталость после двух фильмов — целые дни я проводила на ногах. Я слегла с сильным кровотечением.

Пришлось пойти на новую операцию в римской клинике с американскими нянечками. Недоснятая мелодрама превращалась в драму по моей вине. На третий день после операции режиссер умолял меня выйти на съемки. Только закончи, а там отдыхай, хоть всю жизнь. Я согласилась.

В результате — еще месяц съемок. Час снималась, потом, ослабев, ложилась... Режиссер уговаривал пересилить себя, встать. Я вставала. Потом, едва живая, измученная кровотечением, возвращалась в отель, надеясь, что завтра мне станет лучше! Но завтра было, как вчера.

В таком плачевном состоянии я отправилась доканчивать фильм в Доломитовые Альпы, итальянский Тироль. Ко всем моим несчастьям, говорили там только по-немецки. Был волчий холод, медсестры днем с огнем не найти, слава Богу, ассистентка режиссера, милейшая женщина, взяла меня под свое крыло и десять раз в день делала мне укол, чтобы помочь продержаться.

К счастью, всему приходит конец. Фильму он пришел раньше, чем мне.

Вернувшись во Францию, я сразу же заявилась на житье к Бабуле! У нее я слегка оклемалась. Она лелеяла меня, нянчила, выхаживала.

Бум чуть с ума не сошел от радости, что заполучил меня, Дада готовила специально для меня все самое полезное, самое питательное, Бабуля выказывала мне столько внимания и нежности, что казалось мне — я в раю!