Читаем Инкарнация полностью

«Нет. Именно что выращивать! Игрок откладывает своего рода личинку, в которой растет плод, а при его взрослении получается нечто подобное. Найкрас, все что мы видели до этого лишь экспериментальные образцы, а конкретно вот эти, нечто вроде пехоты. В прошлой общине ты тоже встречался с одной из форм пехоты и генералом. Осознал масштаб опасности?»

– Генерал владел телепатией и являлся мобом дающим опыт. – вспомнил я. – Значит игрок может создать армию монстров со способностями.

«Верно. И каждое новое поколение лучше другого. Игрок подбирает лучшие гены, творя все более и более сильных существ. Герц, только чтобы поймать этих двух, твоим людям пришлось использовать артефакты и зелья усиления, а по градации внутренней структуры улья, захваченные ими были шестым поколением. Шестым из девяти.»

– Внутренняя градация? Улей? – непонимающим голосом спросил он. Похоже, и для него тут не все понятно.

«Градация идёт от поколений. От первого, самого слабого, до последнего, самого сильного. Этапы эволюции химер или, если говорить простыми словами, очередной результат изысканий игрока. Чем дальше зашла эволюция, тем сильнее поколение. Ульем же игрок называет свою базу, куда его слуги стаскивают необходимые ресурсы.»

– А генералы, тогда как получаются? Они же в разы сильнее пехоты. – заметил я, вспомнив двух из тех, с кем мне довелось встретиться.

«Тут сложнее. Игрок периодически пытается создать лучшее творение. На это уходит много ресурсов, времени и усилий. Там уже не личинка, а самоличное животворенное оплодотворение. То есть простая беременность. Да, тот игрок женщина.»

– Ашизеть… Личинки откладывает, чудовищ рожает. Что за способность такая? Какая женщина согласится на подобное? – удивился Герц. Его аж передёрнуло от такой картины. Мне же, да и, скорее всего, Халите и Диру подгалянец транслировал образы из памяти химер. Я видел улей их глазами.

Пещера, точнее внутреннее помещение похожее на пещеру, толпы безобразных существ только некоторыми частями тела похожие на людей и среди них несколько выделяющихся больших фигур. Генералы, склонившиеся перед человеком, что возлежала на подушках и вынашивающая очередного сильного монстра. Ее живот был очень сильно раздут, размером не уступал самой женщине, а сквозь кожу можно было разглядеть существо внутри нее.

Личинки же присутствовали в другом помещении, и это больше кладку муравьев напоминало, разве что яйца похожи на мешки плоти. Выглядит все это настолько отвратно, что у меня рвотный позыв случился, хотя сначала апокалипсиса я успел насмотреться на некоторое дерьмо. Да и подгалянец с утра показал ещё больше. Видимо, мне этого оказалось недостаточно.

– С приходом системы многие люди потеряли всякие берега. – с трудом произнес я. – Смайл, что ещё удалось узнать о них?

«Они живут ради своей королевы. Даже борются между собой за ее одобрение, невзирая на разницу в силе между поколениями. Сама женщина, я полагаю, зациклена на создании идеального существа. Задача у групп – это таскать ей новые гены и еду. Причём неважно, что это – монстр, зверь или человек. Она жрет буквально все.»

В подтверждение своих слов Смайл показал нам, как девушка откусывает от человеческой руки пальцы, причем её зубы жевательными уже не назвать. Одни клыки.

Перейти на страницу:

Все книги серии Анархия упадка

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее