Инкарнация

В воздушной битве счёт сравнялся: один ганзир и карган покинули игровое поле, исчезнув во вспышке света, рассыпавшись на блестящие искры после поражения. Уцелевшие, но сильно израненные, крылатая змея и птица устремились друг к другу. И вновь пространство огласили клёкот и шипение.

— Люди разумные…

— Меч в твоей руке ещё не делает тебя воином. Так и наличие разума ещё не делает тебя разумным. С другой стороны, у животных тоже есть зачатки разума. Да и где пролегает граница между животным инстинктом и человеческим разумом? Так что сути это не меняет. Люди похожи на нас, ибо они наше творение. Они используют свой разум, чтобы уничтожать друг друга. Посмотри, сколько всевозможного оружия создало человечество на Земле. Разве это не говорит, сколь многих вещей боятся люди? Иначе, зачем нужно вооружаться?

— Чтобы защищаться.

— Так говорит каждый, но кто тогда нападает? В чём причина? Снова в страхе и неуверенности в завтрашнем дне.

Ганзир всё-таки одолел каргана, но при этом получил тяжёлые ранения, так что змея опустилась на поле боя и сложила крылья. Демоны-воины вместе с всадниками на ящерах двинулись вперёд. Маги, арбалетчики и шеду тоже покинули красные поля, чтобы занять опустевшие центральные. Но так как на центральной горизонтали было всего лишь три алых клетки, Шаин приказал стрелкам прикрывать магов. В ответ Таргин выдвинула вперёд конницу — облачённых в тяжёлые доспехи рыцарей на белоснежных скакунах.

— Но, по-вашему, моя госпожа, разве не ядары… — Шаин осёкся, однако вопрос беззвучно завершился в его сознании: «… заложили в людей эти страхи? Разве не они изо дня в день подпитывают эти самые страхи?»

— Да, мы заложили в людей страхи, и мы их подпитываем. Так нам нужно, — у гладиатора отвисла бы челюсть, если б он не был в игре. Так она постоянно читала его мысли?! — Но и разум — тоже заложили мы. Ибо без разума люди не стали бы причинять друг другу боль, без разума они не чувствовали бы душевной боли. Только вот в чём же проблема, Шаин? При всей своей разумности, люди, в большинстве своём, предпочитают вести себя как животные. А иногда — хуже животных. Не остановятся ни перед чем, по головам пойдут, предадут, отнимут чужое, убьют для достижения сиюминутной выгоды или просто так — ради забавы. Они заслуживают того, чтобы мы обходились с ними именно так. Ведь если бы люди действительно пользовались своим разумом по назначению, мы никогда не обрели бы над ними власти. Но мы имеем то, что имеем. Каждый сам кузнец своего счастья… и горя. По-прежнему считаешь, что мы не имеем права питаться людской болью?

«Будь осторожен, Шаин. Одно неверное слово, и она вырвет сердце из твоей груди… по-настоящему! И будет она это делать медленно, упиваясь твоими муками», — предупредил Вахираз.

Опередив пеших демонов, всадники на ящерах атаковали выдвинувшихся вперёд конных рыцарей. Храп и ржание лошадей смешались с шипением и визгами рептилий. Один за другим ломались мечи, раскалывались щиты и с треском разлетались в щепы древки копий. Кавалерия демонов оказалась сильнее. Закованные в латы рыцари уже давно бы проиграли, если б не лечащие их маги. То, что враг временно перестал атаковать щитоносцев, позволило целителям переключиться на своих всадников. Но этого оказалось недостаточно. Подоспевшее подкрепление из демонов-пехотинцев решило исход поединка. Тяжёлые топоры со всего размаху вгрызались в бока, ноги и шеи скакунов. Теперь уже красные из-за обилия собственной крови кони падали, придавливая седоков. Их судьба была предрешена. Лезвия двуручных топоров без труда пробивали, казалось бы, прочные латы и с противным чавком погружались в плоть рыцарей.

— Что бы я ни считал, моя госпожа, это вряд ли что-то изменит, — напустив в голос уверенности, ответил Шаин. — В любом случае вы в своём праве. Вы — ядар, а я — всего лишь ваш гладиатор. Но Тиамат… — он замолчал.

— Договаривай, — Таргин рассмеялась.

— После всего, что вы мне рассказали, она для меня — как Прометей.

— И мы знаем из легенд, как сложилась судьба сочувствующего людям титана, — хозяйка башни усмехнулась. — Причём Тиамат повезло больше, чем дарителю огня, тепла и света. По крайней мере, её не обрекли на вечные муки и страдания. Но ни Прометей, ни Тиамат — не были первыми. Хочешь ещё одну поучительную историю?

— Да, моя госпожа. Я благодарен вам за всё, что вы мне рассказываете.

— Тебе знакомо имя Энки?

— Смутно. Кто-то из шумерских мифов?

— Верно. Будучи Вахиразом, ты прекрасно знал Энки. На Земле он известен в качестве шумерского бога. После Всеблагого Ану он — один из старших, наряду с Энлилем и Иштар. Шумеры и аккадцы называли их аннунаками. Все они были ядарами.

— Были?