Инкарнация

9. В течение времени, пока гладиатор находится в Дархасане, вербовщик обязуется ежемесячно переводить на банковский счёт наёмника в его родном мире сумму в размере _________ (по договорённости). Также гладиатор получает авансом две трети обговорённой суммы заработка первого месяца.

10. Все пункты договора не имеют силы до тех пор, пока гладиатор не использует ключ-активатор портала и не перешагнёт в Дархасан, тем самым полностью перейдя в подчинение госпожи Таргин Сайдаран.

— Что за ключ-активатор? — отвлёкся я.

Старик посмотрел на кинжал.

— Это?

— Да, — сказал Джахангир и пододвинул клинок ко мне ещё ближе. — Кинжал может открыть портал в Дархасан. Достаточно всего лишь порезать им палец, чтобы клинок отведал твоей крови. Кровь своего рода пароль, чтобы ты беспрепятственно прошёл через портал, а не застрял в межмирье.

— Сурово, — я кивнул. — Почему такие жёсткие правила?

— Нам не нужны неожиданные гости из других миров. Не все из них, как ты понимаешь, доброжелательно настроены.

— У Дархасана есть враги?

— Как минимум, одного мы знаем точно, — старик посуровел. — Демон по имени Вахираз.

Услышав имя, я вздрогнул. Старик это заметил и тут же спросил:

— Что теперь? Опять воспоминание из снов?

— Нет… — я замялся, пытаясь разобраться в непонятных чувствах. — Не могу разобрать. Что-то смутно знакомое.

Старик кивнул.

— Хорошо, об этом мы ещё поговорим, — он пробарабанил пальцами по столу. — Ещё одна веская причина, чтобы нанять тебя. Ты всё дочитал?

11. Помимо крови для ключа-активатора, договор закрепляется подписями гладиатора, вербовщика и личной печатью госпожи Таргин Сайдаран.

В нижнем левом углу отводилось место для моей подписи. В правом нижнем уже красовалась подпись старика, поверх которой была проставлена печать загадочной госпожи Таргин — серая восьмиконечная звезда с интересными закорючками узоров в её лучах.

— Да. Всё прочитал.

— И каков твой ответ?

— Если поставлю подпись, это ничего не значит?

Старик кивнул.

— Да, всего лишь формальность. Пока кинжал не отведает твоей крови, и пока ты не попадёшь в Дархасан — это просто бумага с ничего не значащим текстом, даже если на ней будет твоя подпись.

— Хорошо, давайте подпишу, — произнёс я, понимая, что с подобными идиотскими пунктами этот «документ» никакой юридической силы иметь не будет. Стоит этой бумажке засветиться в какой-нибудь серьёзной конторе с жалобами на меня, как старика тут же упекут в психушку.

Джахангир вытащил из выдвижного ящика стола ручку и протянул мне. Я поставил подпись и вернул контракт деду. Тот пару секунд разглядывал мою загогулину, затем, кивнув, прописал «30 000 AZN» в отведённое для этого место в девятом пункте договора.

Старик положил контракт в сейф, после выудил из него ножны для кинжала. Вложив в них клинок, протянул ключ-активатор мне.

— Полагаю, ты не намерен прямо сейчас резать себе палец, — Джахангир улыбнулся. — Поэтому возьми с собой. Когда будешь готов, сделай, что требуется. Я встречу тебя уже там — в Дархасане.

— А что если я ничего не сделаю и оставлю всё как есть? Ведь контракт сам по себе меня ни к чему не обязывает.

Джахангир пожал плечами.

— У тебя есть двое суток на обдумывание. По истечению срока я сожгу контракт, тогда кинжал вернётся ко мне.

— И вы вот так просто откажетесь от денег? Двадцать тысяч манат всё же в нашем мире деньги немалые.

— И ладно. У меня ещё есть, — произнёс он и улыбнулся.

Эх! Знай я всё это, выторговал бы себе зарплату побольше…

Глава 2

Домой я вернулся только к десяти вечера.

Живу я в посёлке городского типа под названием Лок-Батан, расположившийся у подножия горы. Если ехать на такси, добраться сюда от Баку можно за полчаса при условии отсутствия пробок на дорогах. Название посёлка означает «утонувший верблюд». Мол, по поверьям, здесь раньше проходил караван верблюдов, двигавшийся в столицу, но утонул в болоте. И после этого тут поселились люди. Если логически подумать, с хрена бы им селиться в болотистой, опасной для жизни местности? Ведь сравнительно недавно, лет двадцать — тридцать назад, здесь всё ещё прям в самом посёлке, в необжитых тогда ещё местах встречались болота, изобилующие камышом и лягушками. Я до сих пор помню их многоголосый квакающий галдёж, когда я с матерью шёл то ли домой, то ли в гости к родственникам. Мне тогда было от силы три или четыре года.

Предполагаю, всё дело опять в чёрном золоте, из-за которого люди тут и поселились. Вокруг посёлка раньше немало нефтекачалок работало.