Инкарнация

Я развернулся к моим спутницам. Те, усевшись на кровати, спокойно смотрели на меня. В их взглядах читалось: «Рассказывай. Мы ждём». Я тяжело вздохнул.

— Это Садара. Она моё оружие.

Я протянул ей руку, и викара сжала мою ладонь. Хлопок, клубы дыма — и вот я держу в руке кнут.

— А трахаться эта плёточка тоже умеет? — безразличным тоном спросила любимая.

— Алая!

— А что тут такого? Мне просто интересно. Без всякой ревности. Правда, Орила?

Та кивнула, насмешливо изогнув бровь. Сговорились!

— Знаешь, я не проверял! Но если хочешь, проверю как-нибудь!

— Прекрасно. Потом расскажешь, кто из нас лучше.

Твою ж…

«Если господин пожелает, я буду рада тебя ублажить», — прозвучал в голове голос Садары.

И ты туда же! Нет, господин не пожелает! Возвращайся на место.

Я специально вытянул руку, чтобы показать спутницам, что происходит с кнутом. Тот змеёй обернулся несколькими кольцами вокруг предплечья и превратился в татуировку.

— Значит, ты можешь призвать её в любой миг и попользоваться ею? — спросила Алая.

Блин! Уже раздражает эта бессмысленная ревность. А Орила молчала. Лишь ехидно лыбилась. Язва!

— В качестве оружия — да.

— А в качестве подстилки?

— Э…

Ну и что ей сказать?!

— Ну, мало ли. Может, тебе ночью будет холодно, а согреть некому, — Алая продолжала говорить безразличным голосом, хотя я уверен, что внутри неё бушевал вулкан.

— В качестве союзницы в бою — только два раза в день, — ответил я ей в тон.

— А я не удивлюсь, если он уже успел эту красотку где-нибудь отыметь, — съязвила Орила. — Мужчины они такие. Видят женские прелести и всё… больше ни о чём думать не способны. Не возражай, Шаин. Мы с тобой это уже проходили, — она улыбнулась. — Меня куда больше интересует душа некоего Вахираза, которая сидит в тебе.

— Даже не знаю, с чего начать… — я замялся.

— Начни с начала, — усмехнулась Алая.

Легко сказать. Я тяжело вздохнул уже в который раз. Трудная однако выдалась ночка.

— Вахираз — главный враг Дархасана. Ну, так утверждает тот же Даир, да и сами жители Дархасана верят в это.

— Почему верят? — спросила Орила.

— Пустошь Демона, возникшая семьсот лет назад — дело рук Вахираза, — я усмехнулся, видя, как спокойствие на их лицах сменяется удивлением. — Да, Вахираз — демон. Его душа во мне.

— Это невозможно, — возразила Алая. — Все демоны, вселявшиеся в чужие тела, всегда подчиняли разум носителя своей воле.

— Согласна, — добавила Орила. — Я слышала истории об одержимых — все до единой — жуткие, и, к счастью, я ни на одного из них не наткнулась.

— Да, — я кивнул. — Не будь я Вахиразом, со мной случилось бы то же самое — стал бы обычным одержимым.

На лицах девушек теперь была смесь изумления и страха. Изумления, на мою радость, оказалось больше. Страх всего лишь тлел слабой искрой в глубине их глаз. И я не собирался превращать его во всепожирающий пожар.

— Вам нечего бояться. Я владею собой. Хоть и не понимаю почему, — я одарил моих спутниц тёплой улыбкой. — Так что Фахиса отчасти была права, называя меня Вахиразом. Но в то же время — я Шаин.

— Человек и демон делят одно тело… немыслимо, — выдохнула Алая.

Я пожал плечами и снова улыбнулся.

Только теперь любимая смотрела на меня более настороженно.

— Шаин, я знаю, как демоны в мужском обличье влияют на женщин, — продолжила она.

Ну вот. Теперь я ступаю на шаткий канат, покачивающийся над пропастью под порывами ветра. Нужно говорить уверенно и в то же время взвешивать каждое слово.

— Ты всё верно поняла. Хочешь — верь… или не верь, но я не инкуб.

— Теперь я понимаю, откуда взялось это желание, эти чувства к тебе! — Орила гневно сверкнула глазами, скривив губы и оглядев меня снизу вверх.

— Но тебе ведь было хорошо, — напомнил я. — И мне с вами тоже. Будь я инкубом, то вы уже лежали бы на полу, выпитые досуха.

Орила вздрогнула, Алая передёрнула плечами.

— Я в первую очередь человек. То, что у меня демоническая аура, которая привлекла вас ко мне… тут ничего не поделаешь. Я не стану этого отрицать. Только… — я всмотрелся в похолодевшие глаза Алаи, и в душе всё замерло. — Мои чувства к тебе настоящие, любимая. Уверен, и твои тоже. Зная это, тебе легче будет понять, настоящие ли они на самом деле. Подумай. Я не стану тебя торопить.

Алая сдержанно кивнула, её взгляд оживился и потеплел.

— А что насчёт меня? И моих чувств? — спросила Орила. В её вопросе звучала хрупкая надежда, но лгать ей я не смел.

— Скорее всего, они ненастоящие — навязаны моей аурой, — я грустно усмехнулся.

Плечи Орилы поникли.

— Но то, что тебе было хорошо со мной — это настоящее, это правда. В этом можешь не сомневаться. Если ты больше не захочешь меня, я не обижусь. Но и радости мне это не доставит. Теперь решай сама, как относиться ко мне дальше.

* * *

Мы проснулись ранним утром — солнце ещё не выкатилось из-за горизонта, и по земле стелился туман.