Инкассатор. Рискованная игра

«Черный человек», – вспомнил Юрий цыганку, и ему стало не по себе. Филатов подумал: может это и есть мой «хвост»? Так до психоза и даже паранойи можно себя довести». Он встал, достал из багажника свою сумку и вышел из плацкарта. Насытившись за полсуток дороги забытой было экзотикой, последние два часа пути Филатов простоял в тамбуре. Едва дождавшись остановки на полустанке между двумя маленькими станциями, название которых он начисто забыл, Юрий выпрыгнул на пустынный перрон и с наслаждением путника пустыни, глотнул свежего воздуха, огляделся и облегченно вздохнул: вместе с ним с поезда никто не сошел. Под единственным фонарем стояла одинокая фигура в военной форме с листом картона размером метр на метр в руках. На картоне такими же метровыми по высоте буквами было написано «ФИЛ». Филатов шутку оценил и позавидовал жизненному оптимизму друга. Сергей Кучумов принадлежал к той редкой породе людей, которые и в восемнадцать, и в двадцать пять, и в тридцать пять выглядят одинаково. Кое-что, возможно, он и утратил, кое-что приобрел, но в целом за те десять лет, что минули с момента их последней встречи с Филатовым, совершенно не изменился. Тонкие черты лица его чуть заострились, в волосах стала пробиваться седина, но глаза все так же излучали юношеский задор.

– Кучум, закрывай свой вокзал, надо полагать ближайший год заездов сюда не будет.

– Увы, – притворно вздохнул Кучумов и сгреб Филатова в объятия. Да, он все тот же, добрейший чудак, надежный друг. Филатову вдруг стало нестерпимо грустно от мысли, что двое друзей, так сильно привязанных друг к другу когда-то, могли разойтись в разные стороны – на долгие годы.

Всю дорогу «уазик», на котором приехал Кучумов, несся как на гонках «феррари». Кучумов болтал без остановок, сыпал старыми шутками, сальными анекдотами и казалось, на дорогу не смотрел вообще, но главное как показалось Филатову, был искренне рад.

– Ну вот и приехали! – радостно объявил Кучумов.

Добравшись до места, Кучумов отпустил машину с водителем в часть, и они присели перекурить. Квартира Кучумова находилась на втором этаже двухэтажного дома, который, по его словам, строили еще в 1812 году пленные французы.

– Да, красиво тут у вас, – дипломатично сказал Филатов.

– А то. Настоящую красоту увидишь завтра. А сейчас докуриваем и за стол – отметим встречу. Девчонки наготовили – пальчики оближешь. Они же у нас поварихи.

Друзья в обнимку зашли в квартиру, в которой когда-то, похоже, начинался ремонт, но только начинался и не более того. Зато стол ломился от закусок, из спиртного только бутылки армянского «Карса», а за столом сидели миловидные девушки, похожие как две капли воды. Хозяин квартиры пропустил Филатова вперед и за его спиной произнес:

– Знакомьтесь! Юрий Филатов. В прошлом – друг юности, спортсмен, герой Кавказа. Ныне – тихий пьяница и «телохоронитель» толстосумов. В смысле тела охраняет, а не то, что вы, милые дамы, себе подумали. В будущем – наш почетный свидетель. А это – Аня, Маня! Кто из них кто, не скажу пока не поцелую.

Девушки засмеялись. Аня встала, подошла к Кучумову, сама его поцеловала и усадила рядом с собой. Филатов, не дожидаясь приглашения, сел рядом с девушкой, которую назвали Машей.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте, – тихо сказала Маша и, глядя в глаза, протянула Юрию руку.

– Предлагаю выпить за встречу и за знакомство. Возражений нет и быть не может, – Кучумов уже держал бутылку в руках.

После третьей Юрий с Кучумовым вышли покурить на балкон.

– Зря ты ушел из армии, – Кучумов положил руку на плечо Филатова. – Все меняется к лучшему. Такие как ты, Фил, в армии нужны.

– Я не ушел, меня выставили. А ты как был наивным романтиком, так и остался, – Юрий улыбнулся. – Ничего не изменилось, Сережа. Как был у нас в армии и государстве бардак, так он и остался.

– Ладно, не грузи. Я же вижу по глазам, что ты скучаешь по «друзьям – товарищам, по прыжкам – пожарищам».

– Врать не буду – скучаю, поэтому и приехал к тебе.

– Значит, повоюем?

– Повоюем. Только вдвоем нам систему не победить, – проговорил Юрий.

– А и не надо, – ответил Кучумов. – Достаточно того, что я, ты будем делать свое дело и делать его хорошо.

– Как ослики, толкать карусель?

– Не забыл, чертяка. Столько лет прошло! – рассмеялся Кучумов.