Инкассатор: Страшный рассказ

Занимаясь этим приятным делом, он мрачно думал о том, что путешествие, кажется, не задалось с самого начала. Что-то было не так то ли с самой этой поездкой, то ли с ним, то ли с Никой. Пожалуй, именно с Никой. Ее явно мучили какие-то сомнения и страхи, делиться которыми с Юрием она не сочла нужным. Возможно, она уже жалела о том, что связалась с ним, и Юрия это нисколько не удивляло. В конце концов, чем он мог ее привлечь? Тем, что заступился, не дал длинноволосому Саше ударить ее по лицу? Смешно, ей-богу! Благодарность — это еще не любовь и даже не увлечение. Да и были ли у Ники веские причины, чтобы испытывать к нему чувство благодарности? Ну, получила бы пощечину, поплакала бы, а потом вспыльчивый Саша приполз бы к ней на коленях, сжимая в зубах роскошный букет роз, и было бы у них все даже лучше, чем прежде… А что вместо этого? Вместо этого — заштатная провинциальная гостиница, будто целиком выхваченная из позапрошлого века, и замшелый кавалер, помятый жизнью.

От этих мыслей на душе у него стало совсем скверно, прямо как перед визитом к стоматологу, и, чтобы немного прийти в себя, Юрий до упора завернул кран с горячей водой, а другой — тот, что с холодной, — наоборот, открыл, и тоже до упора. Холодная вода текла лучше, чем горячая, напор ледяных струек сразу усилился, и Юрий, непроизвольно лязгая зубами, стоял под холодным душем до тех пор, пока все тело не покрылось зябкими пупырышками.

Когда он вошел в номер, все еще растирая голову тощим гостиничным полотенцем, Ники там не было. На кровати стояла ее развороченная сумка, вокруг которой были разбросаны вещи; в прихожей, на полочке под зеркалом, лежала массажная щетка с запутавшимися в железных зубьях светлыми волосами. В изголовье кровати виднелось аккуратно разложенное платье — Юрий и не подозревал, что у Ники в сумке имелись туалеты на все случаи жизни. «Женщины, — подумал он с улыбкой. — Это ж надо! Паспорт она забыла, зато, отправляясь в путешествиё по российским проселкам, прихватила вечернее платье. Воистину, надо было ехать в Египет! Эх, Юрий Алексеевич, товарищ старший лейтенант! До чего же вы, друг любезный, задним умом крепки! Впрочем, это всегда так было. В России, как известно, испокон веков всего две беды: дураки и дороги… И ведь что характерно, ни черта не меняется! Однако куда же это она подалась? И номер не закрыла — заходи кто угодно, бери что хочешь… Выскочила, наверное, на минутку, сейчас вернется».

Он повесил влажное полотенце на спинку кровати, закурил и подошел к окну. За окном медленно сгущались синие теплые сумерки поздней весны, которой оставалось всего ничего, чтобы превратиться в настоящее лето. В открытую форточку тянуло странной смесью запахов: нагретым за день асфальтом, пылью, зацветающей сиренью и немножко навозом. Потом пахнуло дымком — очевидно, где-то неподалеку затопили печку. Пыльная площадь с нелепым пустым постаментом посередке потихоньку тонула в густых вечерних тенях; в здании управы горело всего одно окно, за которым, по всей видимости, скучал, попивая крепко заваренный чай, ночной дежурный. В пыльной витрине универмага тускло горели дежурные лампы, заливая ее сумеречным голубоватым светом; аборигены, час назад обсуждавшие какие-то свои дела у постамента с самоходной артиллерийской установкой, куда-то исчезли — очевидно, откочевали поближе к ресторану. Ресторан из окна виден не был, но Юрий слышал доносившуюся оттуда музыку — кажется, это было что-то блатное, лагерное. «Танцы», — подумал он с огромным неудовольствием и, отыскав на столе часы, взглянул на циферблат.

Было начало десятого. С учетом того обстоятельства, что ресторан закрывался в двадцать три ноль-ноль, времени на ужин и тем более на танцы у них с Никой оставалось всего ничего. Пожав плечами, Юрий застегнул на запястье ремешок часов, натянул рубашку и, вернувшись в прихожую, причесался перед зеркалом. В конце концов, чем меньше танцев, тем лучше…

Он заправил подол рубашки в джинсы, придирчиво осмотрел свое отражение в зеркале и решил, что так сойдет. Не денди, конечно, но для провинциального кабака, где с эстрады звучат блатные песни, а посетители — по крайней мере, добрая их половина — только и смотрят, кому бы начистить физиономию, такая форма одежды в самый раз. Скромно, прилично, без вызова, а если что — старых джинсов и рубашки не будет жаль…

Поймав себя на этой мысли, Юрий криво усмехнулся. Воистину, пуганая ворона куста боится. Для человека, который не может даже помыть машину, не ввязавшись при этом в безобразную потасовку, поход в провинциальный ресторан за полтора часа до закрытия и впрямь может стать рискованным приключением. «Прогулка в стиле кантри, — вспомнил Юрий собственные слова. — Бездорожье, джип и ночевка в сонном городишке, где из культурных развлечений есть только телевизор да вечерние драки в единственном шалмане… Надо было лететь на курорт».