Инклюз

Раздался отдаленный выстрел. Молодой человек подался вперед к лобовому стеклу.

– Стреляли, что ли? – чуть слышно спросил он самого себя.

У него почти не оставалось сомнений – звук шел именно из нужного ему дома, а не из соседних. На улице не было ни одного человека. День выдался томительно-знойным, учитывая довольно высокую влажность местности.

Оскар выключил зажигание, и стало совсем тихо: шумный кондиционер перестал гонять воздух. Еще немного посидев, он, наконец, вышел из автомобиля. В доме, у которого музыкант припарковал автомобиль была грязная крыша, заросшие газоны. Но, несмотря на это, передний двор производил приятное впечатление. На нем особо выделялись выложенные из гальки широкие дорожки и кусты сирени вдоль большой террасы. Синим, пурпурным и фиолетовым ковром расстилались нежные фиалки. Названий большинства растений, которые были высажены отдельными островками, музыкант не знал. Подойдя ближе, он разглядел паутину, которая то тут, то там связывала растения, и стало понятно, что по этим тропинкам давно не ходили.

За домом виднелись живописные горы, чуть голубоватые, будто сошедшие с полотен Ренуара. Их высокие, почти до неба, хребты были окутаны серебряной туманной пылью. С одной стороны дома виднелся холм с виноградниками, с другой – было возвышение, на вершине которого – большое старое дерево, чуть подрагивающее от прозрачных, колышущихся волн раскаленного воздуха. Солнце близилось к зениту. В жаркий полдень это большое дерево укрывало от беспощадных солнечных лучей почти всю верхушку холма.

По небу грузно пролетала одинокая птица. Оскар стоял на обжигающем асфальте и чувствовал, с каким трудом дается ему каждый вдох. В густом горячем воздухе томно благоухали цветы, но не приносили той радости, которую можно испытывать, например, в прохладном саду.

Палящее солнце так нагрело металл автомобиля, что, открывая багажник, Оскар отдёрнул руку. Не пробыв и минуты на жаре его рубашка под пиджаком тотчас же стала влажной. Он с трудом достал огромный футляр и поставил его на ребро, рядом с машиной. Затем поселдовали футляры поменьше, продолговатые чехлы, папки и штативы. Через минуту на асфальте громоздилось столько вещей, что было непонятно, как они поместились в багажнике и салоне малолитражки. С трудом перенеся вещи к входной двери дома, молодой человек почувствовал, как очередная капля пота уверенно пробежала по виску. Он стал искать по карманам платок, чтобы вытереть лицо и произвести должное впечатление на хозяев дома.

Женщина достала из шкатулки ожерелье с большим сапфиром. Его грани мгновенно поймали небольшой луч света, пробивающийся через закрытые шторами окна, и заискрились. Казалось, сапфир преобразовывал прохладу и свежесть темной коробочки в холодные синие искры. Застегнув украшение на шее, она вдохнула полной грудью с какой-то радостной эйфорией. Выдох последовал несколькими секундами позже, как если бы человек уловил отдаленное воспоминание и попытался задержать его внутри себя.

Достав сапфировую сережку того же оттенка, она поднесла ее к глазам. Можно было запросто спутать их с минералом: цвета, размеры и глубина совпадали. Женщина смотрела себе в глаза в отражении зеркала и несколько раз подносила к линии взгляда драгоценность. Эта забава, казалось, достигала легкой рефлексии. Затем неспешным движением она надела сережку, аккуратно поправив после этого волосы над ухом. Лёгкая удовлетворённая улыбка появилась на лице женщины, но очень скоро сменилась на строгий взор. Размытые, отдаленные образы, которые давно казались растворившимися в истории, пронеслись в ее голове. Вторую сережку она уже не рассматривала с прежним азартом. Машинально достав ее из шкатулки и вертя в пальцах, женщина испытывающе всматривалась в своё отражение.

Легко ли описать зрелую женщину, тронутую преклонными годами, но сохранившую поистине нежные черты лица? Существуют ли точные слова, способные передать образ не подвластной времени тонкой фигуры и сглаженные, чуть замедленные возрастом движения? Сколько времени приходится такой женщине провести у зеркала, изучая изменения в своем теле и морщинки на лице, пока она не примирится с неизбежным переходом в пожилой возраст?

Женщина сохранила моложавый вид, несмотря на то, что волос уже коснулась седина. Всматриваясь в ее лицо, невольно приходило в голову, что женщина мастерски подрисовывала свои глаза, добавляя им резкости и контраста. Природа наградила женщину длинными ресницами, и она вовсе не прибегала к хитростям макияжа. При том, что кожа ее оставалась нежной, губы налитыми, а тонкий нос идеально ровным, ее нельзя было назвать абсолютной красавицей. От таких женщин, как правило, не теряют голову в одночасье. Они завораживают при более тесном знакомстве, постепенно проявляя свои благородные черты. Кое-что сильнее физической красоты манит в объятия таких дам. Это и обаяние, и несколько ленивый, бархатный голос, и, возможно даже, проступающая во взгляде страсть.