Инкогнито (ЛП)

Теперь-то на него обратили внимание, хотел он того или нет. Клон выпустил ортолана, и тот рванул в боковой проход, побросав свою тележку и ведро. Стянув с плеча бластерную винтовку, штурмовик уставился на кедоржанца в упор:

— Дьюэлл Бронк?

Бронк, застыв, поднял глаза:

— Он самый.

— Сенатор Бронк, вы арестованы.

— На каком основании?

— По приказу императора Палпатина, — второй солдат продемонстрировал инфопланшет с изображением Дьюэлла.

Кедоржанец широко распахнул и без того немаленькие глаза. Разумеется, имперским патрулям не было никакого интереса донимать уборщиков. По крайней мере, пока еще не было. Они подстроили ловушку, и он в нее благополучно угодил. Дьюэлл бессильно опустил руки:

— Полагаю, это было…

Но закончить он не успел, так как случилось нечто невероятное. Забытое уборщиком ведро с громким звоном обрушилось на шлем одного из клонов, окатив пенной водой и наглухо закрыв обзор. Напарник пострадавшего развернулся, вскидывая оружие, — безусловно, надеть бойцу ведро на голову мог только наглец ростом не ниже вуки. Но позади никого не было. Зато кое-кто нашелся сбоку, вооруженный, ни много ни мало, большим баллоном с распылителем. Бросаясь ничком на землю, Дьюэлл услышал громкий шипящий звук струи и почуял аромат чистящей пены, которая вырывалась под высоким давлением.

Подняв голову, он увидел потешную картину — клон с намертво заляпанными густой пеной визором и респиратором поводил винтовкой, собираясь стрелять вслепую. Но его противник уже напал, вырвав оружие. В закутке было достаточно темно, чтобы Дьюэлл узнал спасителя.

Молодой папаша!

Человек вырубил клона ударом приклада его же винтовки в голову. Оступившись, фигура в доспехах сбила с ног своего товарища с ведром на голове.

Папаша атаковал снова сразу обоих — как именно, Дьюэлл так и не понял — и затолкал их в одну из боковых дверей. Технический коридор, сообразил Дьюэлл.

Он услышал дикий грохот доспехов, катящихся вниз по лестнице.

Незнакомец подошел и запер за ними дверь.

— Больше они вас не побеспокоят, сенатор.

Дьюэлл огляделся по сторонам:

— А где…

Папаша кивнул куда-то за спину. Приблизившись, Дьюэлл различил силуэт ребенка, удобно пристроенного на тележке уборщика. Человек взял младенца на руки.

— Думаю, они следили за вами от самого «Космического слизня», — заметил незнакомец. — У Императора везде свои агенты.

Бронк не стал спрашивать, откуда тот это знает.

— Я не понимаю. Кедоржанцев пруд пруди — и мы все практически на одно лицо. У меня идеально состряпанные документы. Меня сдал офицер охраны?

— Деваронцы, скорее всего. Подделка подделкой, но ваша репутация защитника угнетенных летит впереди вас. Они знали, что вы в бегах, и использовали вашу слабость, чтобы вас выманить. И тогда, и теперь, — он кивнул на запертую дверь. — Но это лишь начало Империи Палпатина. В следующий раз доносчиком может быть сама жертва — пожилая тви'лека или уборщик-ортолан.

Дьюэлл покачал головой:

— Я привык доверять живым существам.

— Как и я, — признался Молодой папаша, прижимая к себе ребенка. Он развернулся и зашагал прочь. — Посадка на ваш следующий рейс там. Я провожу.

Бронк преодолел короткий переход до платформы 560, радуясь, что никто не заметил случившейся заварушки. Звездолет был немногим лучше «Космического слизня», и он уже запускал двигатели, готовясь к отлету, что делало его лучше самого прекрасного круизного лайнера.

Дьюэлл остановился у посадочного трапа и оглянулся на Молодого папашу:

— Спасибо вам.

Незнакомец просто кивнул и отвернулся, собираясь уйти.

— Теперь все так и будет, да? — спросил Дьюэлл, уставившись в землю. Молодой папаша остановился:

— О чем вы?

— Жизнь в бегах. В изгнании. Я буду шарахаться от каждой тени, каждого звонка. Я не смогу планшет включить без страха, что за мной следят императорские прихвостни.

— Дьюэлл поднял глаза. — Я преувеличиваю, да?

— Боюсь, что нет, — ответил спаситель и сочувственно кивнул. — Все будет именно так — если не хуже. Вещи, без которых вы не представляете своей жизни, все, что радует и украшает ее, может стать вашей погибелью. Даже сам смысл вашего существования — желание помогать слабым.

Дьюэлл оглянулся на звездолет. Затем оглядел пеструю размытую толпу пассажиров, снующих туда-сюда. Указав на них, Папаша продолжил, не поднимая головы:

— Толпа может служить укрытием, лишь если вам нечего предложить окружающим. И это не самое плохое. Добрые дела будут встречать со скепсисом и подозрением. — Он мягко улыбнулся. — То, что происходит сейчас, не в счет.

Дьюэлл опустил глаза. Человек не был ему знаком — он повидал совсем немного людских лиц, да и тех не помнил. Но по голосу он мог распознать того, кто не бросит в беде.

— Звучит так, будто у вас схожие затруднения.

— Не совсем, — ответил человек. — Выбор у вас больше.

На несколько секунд задержав взгляд на мостовой, Дьюэлл вдруг понял, что незнакомец имел в виду.

— Я не могу жить в бегах. — Маленький кедоржанец сделал глубокий вдох, распрямляясь. — Я должен вернуться.

Человек одобрительно кивнул.