Инкогнито с Бродвея

Фая потерла ладонью лоб.

– Сначала заплакала. Потом подумала: если кто случайно в деревню забредет, тело увидит, меня заподозрят в убийстве. Мне никогда не поверят, что Антонина сама умерла. Наконец я пошла в сарай, взяла лопату и закопала бабу Тосю.

– Где? – деловито осведомился Степан.

– А прямо там, – прошептала Фаина. – Зачем мертвую куда-то тащить? Да и тяжело очень. Вырыла яму около тела – до утра возилась, но все равно не очень глубоко получилось – столкнула в нее Антонину и засыпала.

– Так… – протянул Вадим. – Дальше что?

– Пешком до шоссе дошкандыбала, – заныла «сестрица», – поймала попутку, какой-то фургон, доехала до Москвы, на метро до дома добралась и целые сутки спала.

Фаина замолчала.

– А когда очнулась, решила сама вместо бабы Тоси народ лечить? – не выдержала я. – Где лекарства взяла? Только не надо врать, что по скайпу с умершим гомеопатом связывалась и указания получала.

– Было бы глупо такое говорить, – надулась обманщица.

– Но людям ты это внушала, – напомнила я. – И мне, кстати, тоже.

– Прости, – прошептала Фая. – Да, я некрасиво поступила, но обстоятельства вынудили. Сейчас же ни грамма неправды не говорю. По первости и в мыслях не было целительницей прикидываться. А народ звонил, в дверь ломился, кто-то в полицию хотел обратиться. Я испугалась, что Антонину искать станут. Вдруг в деревню прикатят, в огороде недавно засыпанную яму найдут? Ну и сказала всем про энергетическую подзарядку. Идти мне было некуда, осталась там, где жила. По привычке у бабы Тоси прибиралась. Нашла в столе деньги. Там, правда, немного было. Еще из кружки, которая на окне стояла, купюры вытащила, хватило на некоторое время. Экономно жила, на телевидении сутками полы мыла… А на кухне-то остались банки с травами. Я помнила, где какая и от чего, видела, как Антонина настои делала. Один раз женщина пришла, за стенку держась, умолять стала: «Свяжитесь с бабой Тосей, она мне всегда чай делала от головной боли». Видно было, что ей ну очень плохо…

Фаина снова замолчала.

– И вы из чистой жалости заварили несчастной нужную траву, – подсказал Степан.

– А клиентка в кружку на подоконнике деньги положила, – добавила я. – И ты поняла, что можешь заработать.

Фаина кивнула.

– Я делала только то, что знала. Всего четыре напитка: от головы, желудка, больной спины и бессонницы. Никто потом не жаловался, я старалась…

– А когда вы догадались, что капли в стальном термосе это средство для омоложения, которое вымаливала однажды у Антонины пациентка? – резко перебил Вадим Фаину.

– Сразу поняла, – прошептала та. – Как стала их в пипетку набирать, увидела, что они зеленые, желеобразные, так и сообразила. И баба Тося тогда сказала: «Сейчас встану и побегу. Это лекарство мощное, оно для вечной молодости». Потом у меня запас травы в банках кончился, и я в деревню поехала. Там, в избе, все комнаты были как сеновал прямо – повсюду пучки сухие висели, лежали. Я попросила Капу меня подвезти. У нее же машина, да и страшно одной, там ведь баба Тося в огороде закопана.

– Вы дружили с Грицаевой? – уточнил Измирин.

– Да. Познакомились на телевидении, часто в одно время уходили и ехали вместе домой на ее машине, – призналась Фая. – У них с матерью квартира неподалеку от меня. Капа, как я, постоянно работала, бегала с программы на программу. Ее охотно приглашали, потому что она классный специалист, но гримеры не особо много зарабатывают. Я сказала Капитолине, что у меня бабушка знахаркой была, умерла недавно, теперь сама потихонечку людям чаи целебные продаю, надо растения из села привезти, а мне одной тяжело. И она согласилась помочь. По дороге стала жаловаться, что ее мужик бросил. Шесть лет они вместе жили, а теперь он себе восемнадцатилетнюю нашел. Грицаева так убивалась из-за морщин…

– В двадцать пять лет даже гусиных лапок еще у женщин нет, – возразила я.

– У всех по-разному бывает, – возразила Фаина. – У Капы под глазами грыжи появились и верхние веки отекали, она лет на десять старше выглядела. Пока я траву в пакеты насыпала, она все повторяла: «Может, чего для красивой внешности есть? Мне прямо очень надо!» Жалко мне ее стало. Капа была очень хорошая. Единственная моя подруга за всю жизнь. Я ей сказала: «Были у бабы Тоси капельки. Но не знаю, как они работают, слышала только, что для вечной молодости». Она загорелась: «Дай, дай, дай, ну пожалуйста, дай!»

Фаина посмотрела на меня.

– Сначала я отказывалась. Капа стала плакать, говорить, что замуж хочет, а никого рядом нет. И не окажется, потому что ей с ходу дают тридцатку, а то и больше. Ну… и…

Псевдосестра замолчала.

– А потом вы вдвоем решили: если баба Тося «вернется» из путешествия, где «набиралась энергии», то продажа микстур резко возрастет, – продолжила я. – Грицаева могла сделать любой грим, ей было нетрудно превратиться в знахарку. На телевидении почти не бывает штатных визажистов, их всех нанимают на какой-либо проект, поэтому ни одна душа не забеспокоилась, когда Капитолина перестала соглашаться на работу. Матери она врала, что по-прежнему служит в Останкине, а сама изображала бабу Тосю. Ведь так?