Инкуб

Посадив на колено мягкого, тихонечко рычащего зверя, я вдруг понял, что не смогу бросить начатое и сбежать куда-то к чёрту на рога так, как это сделала Лия. И не потому, что меня держало какое-то там чувство долга. Причина была гораздо более прозаической: не занимаясь чем-нибудь таким, что бы убивало моё время напрочь, я рисковал просто сойти с ума от горя. И поэтому решение проблемы с системой, выстроенной клонами, оказывалось лучшим средством для того, чтобы отвлечься. В принципе вставшую передо мной после возвращения на Солисс задачу я уже практически решил: структура зомби, живучая до безобразия, уже начала пожирать саму себя. Правда, для того чтобы додуматься до алгоритма решения этой задачи, мне пришлось убить кучу времени и сил. Тяжелее всего было в первые дни: даже имея все коды возможности Бренды Джоуи — а в её блоках памяти, сломанной Лией, было ой как много чего полезного, — мне было трудно перенацелить набравшую ход машину. Она оказалась чудовищно инертной и продолжала подминать под себя людей без всякого дополнительного контроля со стороны. Жалкие потуги уяснивших опасность силовых структур что-либо предпринять гасились теми из них, кто оказался подвергнут процедуре реимплантации, и в скором будущем Лига грозила превратиться в одно послушное воле пастуха стадо. Пришлось придумать, на что менять управляющие императивы и откуда начинать процесс разрушения системы.

Сеть клиник «Гиппократ-М» оказалась тем самым рычагом, с помощью которого я решил перевернуть мир обратно. Небольшая часть средств со счетов Бренды Джоуи позволила мне за бесценок скупить практически весь объём имеющихся на складах компании «Беолли» коммов, а потом и сами разорившиеся предприятия. Целую неделю специалисты корпорации «Найтвинд» перенастраивали имеющиеся на моих заводах производственные линии так, чтобы вместо производства новых «Митсу» перемаркировывать «Эль-Бео». Неожиданное пожелание нового «хозяина», которым благодаря имевшимся у Бренды Джоуи акциям стал я, нашло полную поддержку у совета директоров. Идея сэкономить на производстве, заменяя лишь пару маркированных блоков и продавая комм под своей торговой маркой, показалась им очень даже остроумной. Ведь деньги считать они умели и делали это даже лучше меня. А вот то, что блок КТН-312-ЛЗЕ почему-то меняться не стал, большинству из них было до фонаря — все те люди, которые могли мне помешать, прошли процедуру реимплантации на «Митсу-Элит-ЗоВ» заранее.

В принципе меня мало беспокоила скорость очищения общества от людей с ущербными коммами: для того чтобы зомбировать хоть кого-то, надо было обладать весьма специфическими способностями, а вероятность случайного программирования была близка к нулю. Но желание отделаться от проблемы раз и навсегда заставило меня напрячь мозги. Дня за три до отлёта Лии я пришёл к определённому компромиссу — для того чтобы процесс стал необратим, достаточно было имплантировать нормальные коммы всем силовикам и тем, кто составлял костяк структуры, построенной Джоуи, а насчёт остальных — не задуряться.

С СВБ, полицией и правительством оказалось довольно просто — когда компания «Найтвинд» объявила о выходе нового программного дополнения «для гарантированной защиты от ещё более опасного вируса» и начала беспрецедентную акцию по «подстройке» имеющихся у населения коммов «совершенно бесплатно», первыми в клиники двинулись силовики. В приказном порядке. И конвейер, почти вставший после жуткого кризиса с вирусом «Кошелёк или жизнь», вновь потянулся в клиники. Так что в принципе про эту проблему можно было бы и забыть. Но… ничего другого, что могло бы отвлекать меня от воспоминаний, я пока не нашёл…

— Что это я так замёрз? Ты не знаешь, малыш? — почувствовав, что озяб, буркнул я и, оглянувшись, чертыхнулся — дверь флаера, замершего на заснеженном склоне, закрыть никто не догадался, и работающий на полную мощность климат-контроль перестал справляться с вымораживающим салон ветром.

— Ладно, сделанного — не вернёшь… Думаю, Лия уже не вернётся… Полетели, что ли, домой?

Запрос на соединение пришёл на сервер дома за два часа до Нового года. Я был пьян. Практически в стельку. Сидя перед большим голоэкраном в гостиной, я смотрел, как Элли ест блинчики с мёдом, и плакал. Всё, что будет дальше, я помнил и без записей камер, но сил оторваться от просмотра у меня не было.

— Мне чертовски вкусно, и наплевать, как я выгляжу! — запивая последний блин чаем, бурчала на голограмме Элли. — Всё равно, кроме тебя, никто этого не видит… А что мы будем делать сегодня?

— А что бы тебе хотелось? — спросил её я. Вместе со мной, который был там, в записи.

— Гонять на скутере… не хочу… Потом морда красная от перегрузок и дурацкие круги под глазами… Плавать? Не хочу… Петь или танцевать — тоже… Пикник? Объелась… Хватит… Онлайн-игры? Тоже неохота… Не знаю даже…