Инкуб

– Кто такой? – насторожился Верещагин.

– Некий Климович Артур Вячеславович, адвокат из Москвы. Он защищает интересы несовершеннолетнего Кирилла Валентиновича Мартынова, единственного сына Брагинского. Вот, кстати, его фотография.

– Климовича?

– Нет, наследника.

Завадский бросил карточку на стол, но интерес к ней проявила только Елена Семеновна. Гость равнодушно скользнул по лицу черноволосого молодого человека глазами и пожал плечами – юноша как юноша.

– Я его знаю, – сказала Елена почти спокойно.

Завадский глянул на жену с удивлением. К разговору мужчин она вроде бы не прислушивалась, увлеченная в основном кулинарными заботами, но почему-то в результате оказалась в нужное время в нужном месте. По мнению Аркадия Савельевича, Елена в последние дни вела себя неадекватно, и ее задумчивый вид стал не на шутку раздражать озабоченного собственными проблемами мужа. Видимо поэтому, вопрос Завадского прозвучал грубовато:

– Хотелось бы знать – откуда?

– Я его сбила машиной у ворот нашей усадьбы.

– Вот тебе раз, – растерянно развел руками Верещагин. – А что он здесь делал?

Рассказ Елены Семеновны о происшествии, случившемся в ту самую ночь, когда погиб Брагинский, поверг мужчин в изумление. Разумеется, Завадская опустила некоторые детали, дабы не тревожить чужое воображение, но сведения, сообщенные ею, и без того показались как Завадскому, так и Верещагину странными, чтобы не сказать подозрительными.

– Я уже тормозила, когда он прыгнул под колеса моего автомобиля, это обстоятельство избавило его от травм, а меня от хлопот с правоохранительными органами.

– А как он объяснил свое появление? – спросил Завадский.

– Никак, – пожала плечами Елена. – Мы решили, что его застукал папа, когда он прохлаждался с дочкой.

– А кто это мы?

– Со мной были Зоя и Светлана Кобякова. Мы засиделись у Валентина Васильевича. Изрядно выпили, и я пригласила девочек к себе.

– И что было потом?

– Ничего, – спокойно отозвалась Елена на вопрос мужа. – К утру он совершенно оклемался, и я отвезла его в город. На меня этот юноша произвел очень приятное впечатление. Хотя я к нему особо не присматривалась.

Откровения хозяйки заставили призадуматься не только Завадского, но и скептически настроенного Верещагина, не желавшего видеть в смерти Брагинского злого умысла. Анатолий Викторович вынужден был признать, что присутствие наследника в поселке в ту роковую ночь вряд ли можно назвать случайностью. И в этой связи страхи Брагинского по поводу грядущего возмездия не казались уже ему плодом больного воображения. Конечно, Валентин Васильевич тронулся умом, что с неизбежностью вытекает из его видеопослания, но ведь и для помешательства должны же быть веские причины.

– В инкуба не верю, – покачал головой Верещагин. – Я для этого недостаточно сумасшедший.

– При чем тут инкуб! – возмутился Завадский. – Я тоже не верю, Анатолий, но это вовсе не означает, что мы с тобой должны сидеть сложа руки и ждать, когда шустрые людишки отберут у нас бизнес. Мне недавно звонил Кобяков, он только что вернулся из Дубосеково, и сообщил, что егерь Михеев убит на могиле Маргариты Мартыновой, которую он собирался осквернить.

– Зачем? – спросил Верещагин, потрясенный чужой глупостью.

– Эдуард считает, что Михеев действовал по приказу Брагинского. Похоже, Валентин Васильевич хотел таким образом раздразнить мальчишку.

– Он ждал щенка, – подсказала Елена.

– Вот! – вскинул руку к потолку Завадский. – Брагинский был уверен, что разъяренный Кирилл явится к нему для серьезного разговора.

– Я бы тоже явился, – зло усмехнулся Верещагин. – Осквернять могилу собственной жены, пусть и нелюбимой, это, знаете ли, слишком.

– Брагинский считал Маргариту ведьмой, – напомнил чиновнику Завадский.

– Все равно глупо, – пожал плечами Верещагин. – Может, дело здесь не в Валентине Васильевиче?

– А я тебе о чем толкую весь вечер, Анатолий, – всплеснул руками Завадский. – Какие-то подлые люди проводят за нашими спинами хитроумную комбинацию, а мы с тобой не знаем ни их имен, ни их целей. Скорее всего, они хотели не только устранить сумасшедшего Брагинского, но и запачкать в крови его наследника.

– Погоди, Аркадий, – поморщился Верещагин. – Я встречался с Валентином Васильевичем накануне отъезда, он выглядел абсолютно здоровым.

– Мне Брагинский тоже не показался больным, – подтвердила Елена Семеновна. – Правда, он смотрелся более оживленным, чем обычно, но это, скорее, от выпитого коньяка.

– И, тем не менее, Попеляев считает, что с мозгами у него было не все в порядке, а в данном случае я склонен больше доверять профессору, чем вам.

– А если психиатр заинтересованное лицо? – спросил Верещагин.

– Все может быть, – нахмурился Завадский.

– Письмо Брагинский мог надиктовать в шутку, просто смеха ради. У него ведь намечался юбилей, на котором мы с тобой собирались присутствовать.

– В тот вечер Валентин Васильевич все время шутил по поводу нечистой силы, – вспомнила Елена. – Пугал Светлану демонами в собачьем и человеческом обличье.