Инкуб

Верещагину почему-то не хотелось затевать интрижку с Ириной Сергеевной. Как-то неловко было обнимать любовницу недавно умершего человека. Возможно, на Анатолия подействовал рассказ водителя Семена о роковой ошибке Петра Петровича. Завадскому легко говорить о воровке, якобы обманувшей с помощью зелья вице-губернатора, но Верещагин никак не мог забыть лицо Мокшина, когда тот увидел женщину на фотографии. Он, безусловно, ее узнал и практически обезумел. А ведь до этого рассуждал вполне здраво. Неужели в квартире Кобяковых действительно нечисто, и Мокшин стал жертвой потусторонних сил? Но это же бред, абсурд. Такого просто не может быть.

– Ваш муж рассказывал, что собой представляет этот, как вы говорите, шабаш?

– Разумеется, нет. Они ведь дают обет молчания. Но картина, в общем-то, ясная. Неофита сначала растлевают телесно, а потом заставляют подписать договор с дьяволом. Кстати, Светлана говорит, что инкуб неравнодушен к вашей жене. Якобы Зоя пока еще держится, но участь ее уже решена.

– В каком смысле решена?

– Кирилл Мартынов с ней переспит, после чего она станет ведьмой, послушной его воле.

– Вы в своем уме, Ирина Сергеевна?

– В своем, Анатолий Викторович, – обиженно отозвалась актриса. – Вы просто боитесь признавать очевидное. Завадский благодаря своей жене уже потерял большую часть имущества, а вы потеряете все. Ждать осталось несколько месяцев. Как только Кириллу Мартынову исполнится восемнадцать лет, вас выставят на улицу без гроша в кармане. Я ведь знаю, о чем вы подумали, Верещагин. Брошенная женщина пришла искать покровительства богатого мужчины. Но ведь вы нищий, Анатолий Викторович, все ваши акции, квартира и даже этот дом записаны на жену. А вашей зарплаты чиновника не хватит даже на то, чтобы накормить меня ужином в ресторане.

– Вы забываетесь, сударыня!

– Это вы впали в спячку, господин Верещагин, – холодно произнесла Дятлова, поднимаясь со стула. – Позвоните мне, когда очнетесь. И помните, покинутая женщина способна на многое, если не на все.

Завадский почти равнодушно взглянул на подсевшего к нему в машину Верещагина, словно не ждал от него ничего существенного. А ведь решалась судьба дела, которому они оба посвятили пятнадцать лет жизни. Неужели Аркадий сдался, пошел на поводу у простаков, верящих в идиотские слухи, распускаемые по городу? Или измена жены так его подкосила, что он признал поражение раньше, чем его положили на лопатки?

– Это ты у нас спортсмен, Анатолий, – усмехнулся финансовый директор. – А я прожженный интриган, которого на бредовую байку не купишь. Чудес вокруг нас много, дорогой друг, но это чудеса в решете. Страхов нашел человека, через которого Мартынов дал взятку Ильину.

– Взятку?

– А что ты удивляешься, Верещагин. Вопрос с Ильиным уже решен, через год он уходит. А человеку надо как-то жить. Говорят так же, что Вячеслав Данилович был неравнодушен к Ирке Дятловой. А эта дура вместо того, чтобы лечь под губернатора, замутила романчик с его замом. Можешь себе представить всю степень разочарования самолюбивого человека. Вот тебе первое чудо, Анатолий Викторович. Второе, по сведениям все того же Валерия Игоревича, обошлось Кириллу Мартынову почти в миллион долларов. Коррупция – это страшное зло, Анатолий, но нечистой силой здесь и не пахнет.

– Откуда у мальчишки столько денег?

– Его мать, Маргарита Мартынова, слыла далеко не бедной женщиной. Но не в ней, конечно, дело. Я тебе не раз уже говорил, что за наследником стоят серьезные люди. Судя по всему, одним нашим «Осирисом» они не ограничатся. Иначе, зачем им расставлять на высокие посты своих людей. Страхов говорит, что и в Следственном комитете, и в самой прокуратуре весьма обеспокоены деятельностью сектантов, но пока не решаются на открытые действия, опасаясь скандала. Что они, собственно, могут предъявить юнцу? Совращение уважаемых матрон и солидных областных чиновников? Но, во-первых, это не запрещено законом, а во-вторых, в это никто не поверит. Как не поверят и во взятку, которую милый мальчик невесть, зачем дал губернатору.

– Так может, он ее и не давал?

– Дал, – твердо заявил Завадский. – Через Семейкина Филиппа Степановича. Ты этого жука знаешь, Анатолий. А познакомил с ним нашего инкуба никто иной, как Томилин, тот самый студент, который якобы по случайности застрелил Маргариту.

– Но это же мелкие сошки? – расстроился Верещагин. – Зачем губернатору с ними связываться?

– Мелкие сошки с миллионом долларов? – усмехнулся Завадский. – Очнись, Анатолий. Сдается мне, что Кирилл просто троянский конь, который нужен только для того, чтобы прикрывать собой расчетливых и умных людей. Кстати, Страхов придерживается того же мнения. Но для того, чтобы увидеть лица наших истинных врагов, мы должны убрать этого патентованного жеребца.

– То есть, как убрать? – насторожился Верещагин.

– Пулей, – спокойно отозвался Завадский. – Можно серебряной, как его матушку. Но, думаю, сойдет и простая. Не велика птица.