Инкуб

– Да, – охотно подтвердил Аркадий Савельевич. – Это очень странная женщина, но в ее ненависти к инкубу сомневаться не приходится.

– Когда вы планируете провести операцию?

– Завтра ночью, если, конечно, с вашей стороны не будет возражений.

– К утру я представлю вам подробный план действий, – не стал спорить с заказчиками подполковник. – Но и вы со своей стороны постарайтесь уложиться в срок.

Жертву выбрала Дробышева. Смагину следовало только доставить Александра Чибирева в дом Стрельцова, причем сделать это тайно, так чтобы комар носа не подточил. Отставной полковник до того расстроился по поводу смерти соседа и милицейских подозрений на свой счет, что решил переехать из элитного поселка в городскую квартиру. А особняк он сдал в аренду Аркадию Савельевичу Завадскому, ставшему после развода с женой высокоплачеваемым бомжем. Борис, не единожды наведывавшийся к своему старому знакомому, уже успел примелькаться как охранникам, так и соседям. Главная трудность, таким образом, была не с доставкой, а с похищением широко известного в узких кругах гомосексуалиста. Вытаскивать Чибирева из гей-клуба на глазах у множества знакомых, Смагин не рискнул. Трансвестита следовало брать либо тепленьким в постели, либо на пути в продуктовый магазин. В первом случае, помехой могли стать соседи, во втором – прохожие. Поведение последних просчитать точно не представлялось возможным, а потому Смагин нервничал, наблюдая за подручными, которых ему выделил щедрый Годунов. В Кныше и Хоботе за версту можно было опознать спецназовцев или, на худой конец, братков, вышедших на охоту. Бритоголовые и коренастые крепыши уже спугнули двух старушек, присевших на знакомую лавочку, дабы обменяться впечатлениями по поводу только что закончившего сериала. Средних лет мамаша с коляской тоже поспешила покинуть скверик, оставив обычное место для прогулок молодым людям, явно озабоченных предстоящим недобрым делом. Будь Смагин на месте Чибирева, он предпочел бы держаться подальше от двух амбалов, тупо разглядывающих газеты недельной давности. Но гомосексуалист, судя по всему, провел бессонную ночь в трудах и заботах, а потому увидел опасность только в самый последний момент. Удар могучего кулака пришелся Чибиреву в солнечное сплетение. Слабый писк несчастного Саши не потревожил даже голубей, что уж тут говорить о людях, занятых своими проблемами. Смагин вывернул из-за угла и притормозил как раз посреди аллеи. Хобот и Кныш бросили скрюченное тело в машину, и потрепанная «Волга» сорвалась с места раньше, чем на поле отгремевшей битвы появились первые свидетели. Краденную «Волгу» оставили у гаражей. Чибирева, находящегося в бессознательном состоянии, погрузили в «Газель» и завалили коробками с провизией.

– Ты не много ему вколол? – спросил Смагин у Хобота.

– Гомику теперь все равно, – беспечно махнул тот рукой.

Нельзя сказать, что Борис совсем не волновался во время проведенной с блеском операции, но куда больше детектива тревожил ее исход. Смагин знал, зачем Чибирев понадобился двум сумасшедшим бабам, и испытывал по этому поводу очень сложные чувства. Борису случалось убивать людей, но его противники не были беззащитными овцами. И любой из них с легкостью мог отправить на тот свет бравого десантника, вздумай тот в разгар боя рассуждать о гуманизме. Здесь же речь шла не просто об убийстве, а о человеческом жертвоприношении. Смагин очень надеялся, что в последний момент самоуверенная Ирина дрогнет и наотрез откажется от сатанинского обряда. Однако вид у вышедшей на крыльцо Дятловой был такой, словно она собиралась искупаться в чане с живой водой. На несчастную жертву она даже не взглянула, лишь равнодушно махнула рукой в сторону Кныша и Хобота:

– Заносите.

Смагин в дом не пошел. Свое дело он сделал, а дальнейшее его не касалось. Более всего он сейчас боялся услышать крик жертвы, отправляемой на заклание, но из открытого окна гостиной не доносилось ни звука. Впрочем, операция проходила, скорее всего, в полуподвале, где у полковника находился бассейн. Именно туда должны были погрузить тело Чибирева со вскрытыми венами. Что будет потом, Смагину даже думать не хотелось, и он метнулся к машине, подальше от страшного места. Однако усадьбу он не покинул. Завадский ждал от него не истерики, а результата. И за нужный результат он уже заплатил Борису немалые деньги. Эти двадцать минут оказались самыми тяжелыми в жизни частного детектива Смагина, и он вздохнул почти с облегчением, когда увидел Хобота и Кныша на крыльце полковничьего дома.

– Закурить есть? – спросил Хобот, подходя к машине с довольной ухмылкой на лице.

– Закончили? – спросил дрогнущим голосом Борис, протягивая палачу пачку сигарет.

– Зря ты не пошел с нами, – покачал головой Кныш. – Я таких сисек еще не видел.

– Смелая, стерва, – одобрил Хобот. – Рядом человек кровью исходит, а она плескается в дьявольской смеси, словно в речной водице. Даже меня пробрало, когда этот гомик глаза открыл, а бабам хоть бы что.

– Привыкли нашу кровь пить, – хихикнул Кныш. – Что им этот придурок.