Инкуб с трамвайной остановки

– Димиником Эймом, – я поспешила опередить его догадку, потому что провести звериный нюх все равно не удастся. – Мы с ним сегодня на физкультуре полчаса в обнимку по полу валялись. Не отвлекайся, Николас, Марина скоро выйдет.

– Да, – оборотень поник, вспомнив о собственных проблемах. – Моя Марина… которая не моя…

Я покосилась в сторону кухни. Подруга, кажется, искала печенье на верхней полке, беззаботно напевая. Я ей рассказывала о том, что сама узнала об оборотнях: они объективно считаются наилучшими партнерами для отношений. Единственный их недостаток – они стремятся буквально всегда окружать свою пару бесконечной заботой. На подобное непросто решиться современной девушке, привыкшей всего добиваться самой, но и по этому пункту ведь можно договориться – оборотень свою возлюбленную будет принимать такой, какая она есть. Надо просто обозначить свои позиции и искренне о них сообщить. Я глубоко задумалась, потому Николас принялся искать ответ сам:

– А может, дело лишь в скорости? Я полюбил ее сразу, но человеку нужно намного больше времени. Талья, скажи честно: я паникую на ровном месте или у этих отношений действительно нет шанса?

Не будь шанса – соседка не выглядела бы сейчас такой умиротворенной. Да она отзывается о Николасе только в восторженных тонах, за столько встреч не отыскала в нем ни единого недостатка. Вдруг разгадка обозначилась сама собой – гениальная в своей простоте:

– Ты просто для нее принц из сказки.

– Не понял, – Николас нахмурился. – Это разве плохо?

– Это нереалистично! Слишком идеально, чтобы быть правдой. Марина – очень прагматичная и приземленная. Влюбиться в симпатичного парня легко, но влюбиться в симпатичного парня, который каждое полнолуние превращается в волка, который живет в каком-то неизвестном для нее мире, у которого непонятной магией на подкорке прописано желание сделать единственную женщину счастливой – это уже совсем другое. Она не может принять тебя целиком, потому что она тебя целиком даже осознать не может!

У Николаса в глазах мелькнуло прозрение, но настроение еще сильнее испортилось:

– И что мне делать? В следующее полнолуние прийти сюда и обратиться в вашей квартире? Ей-то я никогда не наврежу, но тебе – запросто…

– Не знаю даже, – я тоже засомневалась. – Но выход в том, чтобы погрузить ее в свой мир – примет его, примет и тебя. Кстати, ты знаешь про амулет прозрения? Он мог бы помочь.

– Слышал про него, – оборотень припомнил расстроенно. – У меня таких денег отродясь не водилось. Один вроде бы хранится в личной сокровищнице Феникса, но он вряд ли подарит бесценный артефакт рядовому магикопу.

– А ты возьми и спроси! Вдруг согласится дать хоть на пару дней?

– Попробую хотя бы подойти к правителю настолько близко, чтобы иметь возможность спросить… Я ведь даже не лорд!

Марина выглянула к нам и насупилась:

– О чем вы за моей спиной шепчетесь?

– О работе, – соврала я. – Не о тебе же, пуп земли!

Я пошла к ней, чтобы за компанию выпить чая, но за спиной расслышала обреченное:

– Она для меня и есть пуп земли. Не шути так больше.

Оборотни – странная раса, но, наверное, именно этим и привлекательная.

* * *

У меня пока личного пупа земли не было, однако нарисовался временный пупок – и я собиралась эксплуатировать его влюбленность, пока не увижу в этом проблем. И на учебу бежала быстрее обычного! Да вот только Диминик охамел и сел за один из множества свободных столов, подальше от меня, через три парты за спиной Риссаи. То есть раньше он молча торчал рядом, а после вчерашнего решил меня игнорировать? Стало обидно. Уже проклятие схлынуло, или это какой-то новый вид дрессировки? Но он ошибался, если думал, что я хоть чем-то проявлю недовольство. Мне-то лучше него известно, что это просто игра в магические чувства. Я лишь один раз за урок покосилась на него – и сразу же поймала его пристальный взгляд в мою сторону. Инкуб глаза не отвел, зато улыбнулся, как если бы констатировал маленькую победу непонятно в каком состязании. На месте проклятие, на месте, родимое. Я улыбалась еще половину занятия.

А ведь он чертовски прав! Чем чаще мы друг друга поддеваем, тем больше азарта. Именно поэтому на первой же перемене подошла к Риссае и громко попросила:

– Обнови отворот, пожалуйста! А то я от лекции отвлекаюсь.

– Прямо здесь? – удивилась ведьма, сбавила тон и зашептала, хотя ее в любом случае всем было слышно: – Мне ведь надо его имя вплести!

Я уверенно кивнула. Риссая недоуменно покосилась на Диминика – поразилась, наверное, что я прямо при нем не стесняюсь признавать свою уязвимость. Но, конечно, сразу встала и вскинула руки над моей головой. Я покосилась на самого заинтересованного наблюдателя – эта демонстрация ведь в его честь, раз ему так претит снижение взаимности. Однако инкуб и не думал возражать, спокойно выждал, когда Риссая закончит, торжествующе улыбнулся и тоже потребовал:

– А теперь мне! Ни разу на себе не испытывал.

Ход засчитан! Эх, жаль, что мы счет не догадались вести. Оба, как малолетние придурки, погрузились в эмоции – и вертим ими как хотим. Ведь на самом деле не придаем им большой важности.