Инкуб

 У кромки воды, прижимаясь к бедру парапета, стояла она – сошедшая с чёрного брига Изольда, одетая в белый атласный покров[94]. Её называли неистовой донной, влюблённой в passione folle[95]. Она презирала фиалки, увядавшие на окне. Сюда, в этот город попала, играя, с улыбкой, пряча сонную одурь в декольте слепившей груди – Атропа[96], занёсшая разбитый бокал над натянутой нитью-струной в финальном, пронзительном акте комедии плачущих масок.

 - Весь день я не могла тебя найти.

 - И не нашла.

 - Может, ты не тот, кто нужен мне, но ты именно тот, кого я искала.

 - Чтобы потерять.

 - Это не имеет значения. Сейчас здесь есть только мы.

 - И стихия…

 - Который не покоришься ты.

 - Но ты покоришься мне.

 - Твоей стихии…

 _________

Танго Горящих Теней

 _________

 Коломбина танцует без маски
 В объятьях огней,
 Разбивая ударами ног
 Под стенанья страстей
 Жидкий уголь – в чернильных ладонях
 Испачкано платье;
 И вот-вот надорвётся струна
 Чёрно-белых теней.
 Он неспешно ведёт, разрывая
 Сплетения вен;
 Словно вечно голодный бокал,
 Наполняет вином
 Своё чрево пожара. На вкус –
 Серебристый Токай.
 В перекрестье свечей-маяков
 В шаге от помутненья.
 В её театре теней – он
 Горящий герой Скарамуш:
 Длинным клювом срывает
 Родимые пятна с груди
 И, когтями сжимая источник
 Любовного тленья,
 Прижимает к себе,
 Вырывая из бездны чумы.
 В его мире янтарных костров
 И затопленных судеб
 Меж разрубленных крыльев мостов
 На драконьем хвосте
 Он без маски живёт, не скрывая
 Палящих безумий,
 Коломбиной играя под скрипы
 Кричащих страстей.
 Две танцующих пары, два света и тени, две маски,
 Два лица, незнакомых друг другу, два призрачных Я
 В одиночку с собою танцуют последнее танго:
 Два неистовых ангела ночи, два демона дня.
 Белый лист, полотно растушевано чёрною кровью,
 Обезволенной кистью ведёт остроносая тень;
 За невидимой маской зрачки переполнены болью,
 Испаряется счастье, шипя, под калёную сень.
 Коломбина навеки – танцует,
 Отдавшись мгновенью;
 Словно бабочка света
 В агонии самосожженья,
 Повторяя исходы любимых
 Трагедий и драм,
 Примеряя наряды и кожи
 Измученных дам.
 Под копытами вздыбленных волн,
 Обуздав исступленье,       
 Скарамуш кружит вихрь экстаза
 Вопящих страстей.
 На объятых пожаром камнях
 Пьёт Инкуб искушенье,
 Извлекая пронзительный Ре 
 На сгоревшей струне.[97]

Музыка Страсти

 - Посмотри, какой ты красивый. Любая будет готова отдаться тебе – достаточно лишь захотеть. Всё дело в природе, сущности, что тебя наполняет. В пожаре в янтаре твоих глаз…

 В маленьком зеркале отражалась страсть – то, чем он жил, чем томился. Он чувствовал, как она, словно огненный вихрь, затягивает, манит к себе в зазеркалье, желая раз и навсегда слиться с ним, покорить себе. Словно кто-то другой, за прозрачным стеклом отражений, хотел стать им, покинуть агатовый храм, устремиться на волю – к безумию бесчисленных искушений. Словно что-то смотрело из самых глубин в янтари его глаз, пожирая огонь, бегущий по аортной игле.

 И он с силой сжимал, раздирал, разбивал на осколки лицо, казавшееся чужим: свою похоть, голод и гнев – своё отражение.

 - Это всего лишь зеркало, Гэбриел…

 - Но в нём – не всего лишь я…

 Данте улыбнулся, чуть покачав головой. Здесь, в «Церкви Любви», La Pieta', он был хозяином и покровителем всех эмоций, чувств, соблазнов и страстей, кроме тех, что испытывал молодой человек, так сильно и глубоко заинтересовавший его своим безумным огнём, пожаром, казалось, исходившим из самого сердца.