Инквизитор

Навес кончался маленькой будочкой пропускного пункта. Я предъявил паспорт, прошел через подкову металлоискателя - кстати, неработающего. Вот и все формальности, вот и вся охрана стратегического объекта...

Сейчас меня одолевали сомнения. Странная, что ни говори, была идея двинуться сюда. Я не чувствовал поблизости концентрации Темных. А если уж они здесь были, но так хорошо закрывались - значит мне придется столкнуться с магами второго-третьего уровня. Совершенно самоубийственное занятие.

Штаб. Оперативный штаб Дневного Дозора, развернутый для координации охоты... охоты на меня. Куда еще должен был сообщать о замеченной добыче неопытный темный маг?

Но лезть в штаб... туда, где не меньше десятка Темных, включая опытных охранников... Самому засовывать голову в петлю - это глупость, а не геройство, если остались еще хоть какие-то шансы уцелеть. А я очень надеялся, что шансы остались.

Снизу, из-под бетонных лепестков опор, телебашня производила куда более впечатляющее впечатление, чем издали. А ведь, наверняка, большая часть москвичей никогда в жизни и не подымалась на обзорную площадку, воспринимая башню лишь как непременный силуэт в небе, утилитарный и символический, но никак не место отдыха. Здесь, как в аэродинамической трубе замысловатой конструкции, гулял ветер, и на самом крае слуха бился едва уловимый тягучий звук - голос башни.

Я постоял, глядя вверх, на решетки и проемы, изъеденный раковинами бетон, на удивительно грациозный, гибкий силуэт. Она ведь и впрямь гибкая... бетонные кольца на натянутых тросах. Сила в гибкости. Только в ней.

Потом я вошел в стеклянные двери.

Странное дело - мне казалось, что желающих посмотреть на ночную Москву с высоты трехсот тридцати семи метров должно быть в избытке. Нет. Даже в лифте я поднимался один... точнее - с женщиной из обслуживающего персонала.

- Думал, будет много народа, - сказал я, дружелюбно улыбаясь. - У вас всегда так вечером?

- Нет, обычно шумно... - женщина ответила без особого удивления, но нотку недоумения в голосе я все же почувствовал. Коснулась кнопок - стали сходиться двойные, шлюзовые двери. Мгновенно заложило уши и прижало к полу - лифт рванулся вверх, быстро, но поразительно мягко. - Часа два, как поток схлынул.

Два часа.

Вскоре после моего бегства из ресторана.

Если в этот момент на башне развернули оперативный штаб... нет ничего удивительного, что сотни людей, собиравшихся ясным, теплым весенним днем подняться в заоблачный ресторан, внезапно изменили свои планы. Пусть люди не видят, но они чувствуют.

И им, пусть даже никак не причастным к происходящему, хватает ума не приближаться к Темным...

Конечно, на мне облик темного мага. Весь вопрос в том, достаточно ли подобной маскировки? Охранник сравнит мой облик с вложенным в память списком... все сойдется... ощутит наличие Силы...

Станет ли он копать глубже? Станет ли проверять профили Силы, выяснять, Темный я или Светлый, на какой ступени нахожусь?

Пятьдесят на пятьдесят. С одной стороны, это необходимо. С другой, всегда и всюду охранники пренебрегают подобным занятием. Разве что, им нестерпимо скучно, или они едва-едва приступили к работе и еще полны рвения.

В конце концов пятьдесят шансов из ста - очень и очень много, по сравнению с шансами спрятаться от Дневного Дозора на улицах города.

Лифт остановился. Я даже додумать все толком не успел, подъем занял секунд двадцать. Такую бы скорость, да в обычных многоэтажных домах...

- Приехали, - почти весело сказала женщина. Похоже, я был чуть ли не последним на сегодня посетителем Останкинской башни.

Я вышел на обзорную площадку.

Обычно здесь полно людей. Сразу можно отличить только что поднявшихся от пробывших достаточно долго - по неуверенности движений, смешной осторожности при подходе к круговому окну, по тому, как они блуждают вокруг вмонтированных в пол окон из броневого стекла - носком ноги боязливо пробуя их на прочность...

Сейчас я оценил общее количество посетителей в два десятка. Совсем не было детей - и я почему-то ясно представил себе внезапные истерики, начинающиеся с ними на подступе к башне, растерянных и обозленных родителей... Дети чувствительнее к Темным.

И те, кто был на площадке, казались растерянными, придавленными. Их не занимала ни раскинувшаяся внизу Москва - расцвеченная огнями, яркая, привычно-праздничная... пусть это пир во время чумы, но это, все-таки, красивый пир. Но сейчас это никого не радовало. Дыхание Тьмы царило вокруг, невидимое даже для меня, но ощутимое, давящее, словно угарный газ, у которого нет ни вкуса, ни цвета, ни запаха.

Я глянул себе под ноги, поймал тень, и шагнул в нее.

Охранник стоял рядом, в паре шагов, на стеклянном окне, врезанном в пол. Пялился на меня - приятельски, но чуть удивленно. Он держался в сумраке не слишком уверенно, и я понял, что для охраны оперативного штаба отрядили далеко не лучшие силы. Крепкий, молодой, в строгом сером костюме и белой рубашке, в неярком галстуке - банковский работник, а не служитель Тьмы.

- Привет, Антон, - сказал маг.

На миг у меня сбило дыхание.