Инквизитор

На столе стоял подсвечник с тремя свечами, и госпожа Хедвига была прекрасно освещена. Она сидела в кресле возле стола водной нижней рубахе. Рубаха была тонкой работы, полупрозрачная, с расшитым воротом и рукавами. Она свободно спадала с левого плеча, приоткрывала грудь молодой красавицы. Волосы, роскошные, густые, цвета пшеницы, было собраны на затылке в большой пучок и небрежно затянуты лентой. Ее ноги были опущены в медный таз, а рубаха подобрана выше колен, чтобы не замочить. Она была прекрасная, ослепительна и обворожительна. Её огромная служанка сидела на корточках у таза и мыла ей ноги. Госпожа Хедвига что-то ей говорила, та согласно кивала. Разобрать слов солдат не мог. И не до слов было ему. Он просто наслаждался видом этой удивительной женщины.

А служанка меж тем взяла полотенце и госпожа подола ей ногу. Франческа её насухо вытерла и вдруг… склонилась к ней и поцеловала. Да она поцеловала ногу госпожи, а госпожа, как ни в чём не бывало, подала ей другую. И действие Франчески её ничуть не удивило. И втору ногу Франчкска тоже поцеловала. Госпожа Хедвига встала, взяла подсвечник со стола, одним движением освободила волосы от ленты и ушла, и он больше её не видел. А служанка подошла к окну, солдат едва успел спрятаться прижавшись к стене, и, подняв ставень, закрыла окно. Сразу стало темно. Совсем темно. Даже из-под ставня свет не пробивался.

Волков по выступу, не спеша двинулся обратно по стене. Он был удивлён, не знал, что и думать. Впрочем, он особо и не думал, он просто хотел эту прекрасную женщину и всё. А ещё он хотел землю, которую ему обещали, и он собирался всё это получить. А вот служанка ему была абсолютно не нужна.

Солдат вошёл в свои покои. Ёган вскочил:

— Да где ж вы были то? — Чуть укоризненно спросил он. — Я вас ищу, ищу…

— Был занят, — отвечал солдат, садясь на кровать и протягивая Ёгану ногу в мокром сапоге, — ты не забудь! Завтра идёшь в помощь … этому… как его… городскому.

— Да помню я, — отвечал Ёган, стягивая сапог.

А солдат повалился в свои роскошные перины. И начал, было, думать о прекрасной дочери барона, о своём феоде, о лошадях, которых можно будет разводить на лугах, что лежат вдоль дороги и реки. Но долго мечтать у него не получилось. Уж больно давно он не высыпался.

А утром опять лил дождь, лужи снова заливали всю площадь Рютте. Волков и господа аудиторы осматривали дом Соллона. Перед этим, на заре, солдат от души поговорил с холопами, бывшего управляющего, те говорили охотно, но главного не знали. Они не знали где господин. А вот скарб, сложенный в телегу, сама телега да кони, солдату понравились. Всё было доброе, всё стоило денег. А дом Соллона, так и вообще был отличен. И мебель в нём хорошей.

Волков улыбался, глядя как господа аудиторы ищут недостатки. Пытаются хоть к чему-то придраться, что бы был повод хоть малость сбить цену. Но всё было бесполезно. Дом был безупречен, и пристройки и конюшни всё было в порядке и тёплая уборная. Не говоря уже о внутреннем убранстве.

— Господа аудиторы, вы всё видели. Дом отличный, колодец свой во дворе, нужник тёплый рядом со спальней, нужник для слуг, кровати с перинами, — говорил солдат, — надеюсь, вы дадите хорошую цену.

— Так то — так, — чесал бороду магистр Крайц, — но уж место больно безлюдное. Кто его у нас тут купит.

— Место безлюдное? — удивлялся Волков. — Да побойтесь Бога, где же безлюдье? Большое село, церковь напротив, замок рядом, трактир за забором, два больших города в одном дне пути отсюда, монастырь рядом. Что ж вам ещё нужно?

— Всё так. Всё так, но найти тут покупателя на дом за сорок монет будет непросто.

— Да вы его за пятьдесят продадите.

— Нам нужно посовещаться, — сказал магистр.

Аудиторы сели в главной комнате за большой стол, сидели, шептались. А солдат стал у модного окна со стёклами и ставнями, и глядел, как капли воды бегут по стёклам. Ждал, он был уверен, что сломает аудиторов и они дадут нужную ему цену.

Так всё и получилось, аудиторы не стали просить денег, все свои услуги оценили в стоимость дома. Дом так и оценили в сорок талеров. Нотариус Деркшнайдер тут же составил купчую и оформил её как аванс за аудит.

После чего Волков понял, что продешевил. Тем не мене он ехал в замок в хорошем настроении, несмотря на проливной дождь.

Ёгана с ним не было, он на заре уехал с молодым Людвигом Крутецом в малую Рютте, поэтому солдату самому пришлось вести коня в конюшню, и там он с удивлением увидал монаха. Тот сидел на сене разговаривал с конюхом. Это был тот самый монах Ипполит, о котором он просил дядю графа.

— Ты? — обрадовался солдат.

— Да, господин коннетабль, вчера аббату пришло письмо, от каких-то важных господ, в котором они просят послать меня вам в помощь. — Слезая с сена и беря в руки книгу в тряпке.

— Отлично, а это что, книга?

— Да, как вы просили, — ответил брат Ипполит, — знали бы вы как ненавидит вас наш брат библиотекарь, — говорил молодой монах, разворачивая дерюгу, в которую была завернута огромная книга, — у нас нет второй такой.

— Я его понимаю, я тоже люблю книги. Она не промокла?