Инквизитор

Им постоянно дают читать следственные дела, иногда для них специально составленные. Дела схожи с их случаями. Им внушается, что они не просто мстители, но спасители будущих жертв. Словом, их ненависть к криминальному миру постоянно подогревается.

— Идея создания ГОН твоя?

— Нет, это идея президента.

— Слушай, а у твоего президента, случаем, никого не пришибли?

— Ты все время пытаешься выявить психологический тип президента. Тухлое дело. Он не человек, а компьютер. Он не имеет эмоций.

— А по-моему, эмоции присутствуют во всех его действиях.

— Присутствуют. Только не с его стороны. Ну ладно. Какую информацию ты хотел от меня получить?

— Во-первых, объясни мне, что это за волна арестов проходит по всей стране? Вы арестовали массу бывших высокопоставленных чиновников, промышленников, бизнесменов. Потом большую часть отпустили. Значит, хватали невинных? Или это политический жест?

— Да, это жест. Ко чисто экономический. Нам, видишь ли, нужны деньги, а имущий должен делиться с неимущим. Эти аресты привели к тому, что на валютные счета правительства в 1-м Государственном банке поступили 15 миллиардов, которые были переведены из-за границы. Лица, согласившиеся вернуть валюту, отпущены с миром.

— А те, что отказались?

— Тоже отпущены. Только в мир иной.

— И сколько же таких?

— Немного. Всего двое.

— Так может вы расстреляли невинных? Может у них не было никаких денег?

— На то, чтобы выявить счета, мы потратили полмиллиарда долларов. С момента вступления президента в должность вся служба внешней разведки работает только на добывание этой информации. Кроме того, нанято несколько иностранных фирм. Полмиллиарда потратили, пятнадцать — получили. Чистая выгода. Но это только начало. Сейчас внешней разведке выделено на эти нужды полтора миллиарда долларов на подкуп банковских служащих за рубежом. Это позволит, по предварительным расчетам, вскрыть счета наших несознательных граждан на общую сумму 80 миллиардов долларов.

Кроме того, аресты проходили также в рамках операции «Возмездие». В ходе операции арестовано несколько тысяч бывших сотрудников 5-го управления КГБ, секретарей обкомов и горкомов, врачей-психиатров.

— За что?

— За старые грехи. Пришла пора платить по счету. Мы имеем в виду при первой же возможности трансформировать Россию в правовое государство. Лица, виновные в преследованиях по политическим мотивам, творившие беззакония в период правления КПСС, будут сурово наказаны. Проделана гигантская работа с архивами КГБ, которые не успели уничтожить. Уже сформированы секретные военные трибуналы.

— Расстрелов будет много?

— Достаточно.

— Скажи, а зачем все это? Ты знаешь, я еще в школе скептически относился к коммунистическим бредням. Но зачем эта запоздалая месть? Почему не предать все забвению?

Кот долго молчал. Казалось, он забыл о моем существовании. Я терпеливо ждал. Наконец он заговорил:

— Я должен снабжать тебя информацией, но переваривать ты должен ее сам. Это условие Президента, который не хочет, чтобы на тебя оказывали давление даже в форме убеждения. Так же как и то, что конфиденциальную информацию ты можешь опубликовать только после нашего ухода. Но я вижу, что первое условие выполнить невозможно, потому что ты все время спрашиваешь: «Почему? Для чего? Зачем?» Кроме того, я вижу, что ты самостоятельно не можешь переварить все это и сделать правильный вывод, а без этого ты не поймешь ни сущность нынешней ситуации, ни нашу политику, которая кажется тебе дикой, ни ее конечные цепи. Поэтому слушай и мотай на ус.

4. СЕНТИМЕНТАЛЬНАЯ ИСПОВЕДЬ БЫВШЕГО «СОЛДАТА ПАРТИИ», ПЕРЕХОДЯЩАЯ В ВЕСЬМА ДАЛЕКИЕ ОТ САНТИМЕНТОВ МЕРОПРИЯТИЯ

«Ты, разумеется, помнишь, какими мы были личными друзьями и идейными врагами в школьные годы. Ты всегда был скептиком и циником, для тебя никогда не было ничего святого. Я же был сначала ортодоксальным пионером, затем ортодоксальным комсомольцем, затем стал фанатичным коммунистом. Помнишь, как я чуть не набил тебе морду, когда ты рассказал анекдот про Ленина в пятом классе? По общественным дисциплинам я всегда был самым первым. Благоговейно слушал Михал Петровича, когда он рассказывал о сокровищнице марксизма-ленинизма и прощал ему, когда вместо „ленинизм“ он произносил „ленинизьм“. Ты же всегда издевался над ним. И когда он произносил слово „марксизьм-ленинизьм“, ты всегда в полголоса добавлял „сифилизьм-трипперизьм“, а я страдал не на шутку.