Инквизитор

— В невменяемом состоянии. Большая часть рехнулась. Ничего не едят, а только молятся Богу. Лупят головой в стенку и орут: «Господи, помилуй меня грешного».

— А с мест происшествия репортажи были?

— Ни одного. Шурик даже публично высказал обиду в адрес инквизиторов, что они не задействовали «Президентский канал». А почему ты задаешь эти вопросы?

— Просто так.

— Не ври. Ты просто так ничего не спрашиваешь. У тебя есть какие-нибудь соображения? Давай выкладывай.

— Я просто пытаюсь понять, кто такие эти инквизиторы и чего они добиваются.

— А чего здесь понимать? Это люди, не верящие в нынешний режим, которые объединились в некую тайную организацию, каких история знает немало.

— Ты слишком упрощаешь. Организация, судя по масштабам акции, очень немаленькая. Организация имеет четко налаженную систему получения информации о преступном мире. Ведь ты сказал сам, что в карманах у жертв были листки с перечислением их преступлений. Значит, работали профессиональные сыщики.

— Продолжай.

— Пострадавших, если брать все города, где прошла акция, несколько сот. Обратись в любой уголовный розыск и спроси, сколько следователей и сколько времени понадобится для раскрытия нескольких сот преступлений. Сколько оперативников надо для того, чтобы их задержать. И не просто задержать, а незаметно. И вывести в какие-то укромные места, где им сделают операции. И сколько нужно врачей. И какого класса, потому что операции, возможно, сложные.

— Из того, что ты говоришь, следует, что здесь действовали государственные структуры. Мы об этом не подумали. Это еще более интересная концепция. Диктатор пускает в ход изуверские средневековые средства. Отлично! Отлично!

Саня даже потер руки от удовольствия. Его мало волновали сами события и их участники. Главную задачу он видел в разоблачении диктатуры.

— Я не утверждаю ничего. Я просто пытаюсь рассуждать. Прежде всего надо понять цель этой акции. Только тогда можно применять банальный подход — «кому это выгодно». Пока нет ответа на первый вопрос, отвечать на второй бессмысленно. В чем выгода властей в данной ситуации, ты можешь мне сказать?

Главный редактор начал напоминать барана, который наскочил на забор.

— Значит, первая концепция самая подходящая. Оборонительный союз граждан, не верящих в возможности властей навести порядок методом диктатуры.

— Но я же показал тебе, что такую широкомасштабную акцию могут провести только профессионалы, причем в большом количестве. Главное — понять цель акции.

— Ты окончательно все запутал. В общем, инквизицию я поручаю тебе.

— Пока только описание событий.

Главный редактор вздохнул.

В течение месяца инквизиторы провели еще четыре акции, причем, во всех крупных городах России. Общее количество «грешников», которых покарали «святые отцы-инквизиторы» перевалило за тысячу. Чаще всего «слуги Антихриста» ослеплялись, однако, по сообщению с нашего корпункта из Екатеринбурга, на даче бизнесмена, исчезнувшего за две недели до очередной акции инквизиторов, были обнаружены шесть человек с отрезанными кистями рук. Как и прежде, они были наколоты психотропными средствами, а на лбу было вытатуировано слово «бандит».

Собирая статистику о действиях инквизиторов, я обратил внимание, что наказаниям подвергались в основном те, кого называют «мелкая рыбешка». Среди жертв, исходя из листков с перечнем преступлений, неизменно находимых в их карманах, это были рядовые исполнители. Я уже начал сомневаться в возможностях инквизиторов по части получения информации о преступных группировках, как вдруг по стране прокатилась волна казней. Оперативники находили в самых различных местах трупы «отцов» мафии, либо задушенных, либо отравленных, с приговорами Святой инквизиции в руках. Инквизиторы никогда не использовали огнестрельное или холодное оружие. Только удавку и яд. После каждой казни в редакции газет поступала подробная информация о казненных. Разговаривая со следователем прокуратуры, занимавшимся делом об убийстве одного крупного «пахана», я поинтересовался, знала ли прокуратура о его делах. Ответ меня несколько озадачил. «Мы все о нем знали, — сказал следователь, — но не могли привлечь его ни по одной статье. Его вина была недоказуема, и он бы дожил до глубокой старости, если бы не столкнулся с силой, которая опирается на деяния преступника, а не на закон».

Пользуясь удостоверением корреспондента «Президентского канала», я зорко следил за правоохранительными органами. Через месяц с момента начала акций инквизиции у меня уже было несколько десятков хороших знакомых в МВД и прокуратуре. Я был уверен, что буду первым журналистом, которому покажут пойманного вершителя самосуда. Увы! Инквизиторы были неуловимы.