Инквизитор

Комната представляла собой очень унылое зрелище. Я не убирался в комнате уже несколько дней. Или недель. Не помню уже. На столе стояла полная бычков пепельница, рядом с ней лежала бутылка. Еще одна на полу. Возле стены разбитая вдребезги гитара. М-да, хорошо я вчера посидел. Небось, я весь вечер Кино, да Наутилус, играл. Надо было вставать. Я взял брюки, лежащие на стуле, удивился еще, что они сложенные. Надеть их было легче, чем вспомнить, кто же сложил мою одежду. Я не помнил, как я вообще лёг спать. Помнил только то, что сидел за столом, потом как лежал возле кровати, прося в очередной раз Женю простить меня.

Я встал, и подошел к столу. Взял стакан, и налил в него воды из фильтра. Потом выпил. За ним следующий. И только после этого пошел в сторону двери.

Идти было нелегко, ныла раненая в недавнем бою нога. Но боль эта была где-то на заднем плане. Подойдя к двери, я открыл ее.

— Здравствуйте, Федор Алексеевич, — сказала София, стоящая на пороге.

Она была одета в зеленый рабочий комбинезон, из-под которого выглядывала белая рубашка. Когда я увидел эту девушку, одетую в чистую одежду, я захотел закрыть дверь. Но не стал. И мне сразу же стало понятно, кто собрал и сложил мою одежду.

— Можно зайти? — прервала молчание София.

— У меня не убрано.

— Как будто я не знаю, — хмыкнула София.

Девушка, немного отодвинув меня, и зашла в комнату. Мне оставалось только закрыть за ней дверь. Дверь, кстати, тоже была старая, исписанная какими-то записями. Из этих записей моей была только одна. «Если еще напишите какую-нибудь х***ю мне на двери, руки поотрываю». Эту надпись я написал в один из своих запойных вечеров, если верить соседям. Вот только где я маркер нашел, понятия не имеют не они, не я.

София в это время подошла к столу, и начала его убирать. Я не стал ей мешать. Знал уже, что это бесполезно. Первое время пытался, но ничего не вышло. Только настроение себе и девушке испортил. Потом долго извинялся. И еще попросил Ермолая не присылать ко мне Софию, но он сказал, что ни разу не присылал ее.

Пока София убирала мой беспорядок, я подошел к умывальнику. Холодная вода унесла остатки сна. Я посмотрел в разбитое зеркало. Из зеркала на меня смотрел давно уже не брившийся парень. Под одним из его глаз был синяк, рядом с другим длинная, плохо зашитая рана, уходящая к затылку. След от удара саперной лопаткой. Хорошо тогда меня тот мужик приложил. Надолго шрам останется.

В груди снова начала закипать злость. Захотелось еще раз ударить в зеркало. Но все же мне удалось сдержать себя. Правда, кулаки теперь болели. Ничего, поболят, перестанут. Я включил воду, и налил воды в ладони, и опустил в них лицо. Стало легче, значительно легче. Так что я подставил затылок под воду, и несколько минут держал его так. Потом выпрямился, взял полотенце, висящее рядом, и вытерся.

Вытерев лицо, я вернулся к столу. Там уже было чисто. Не видно было ни одной бутылки. Все они, вместе с остатками закуски, лежали в пакете, стоящем возле двери. А София стояла возле холодильника, и пыталась найти там хоть какую-то еду. Но ее там не было. София закрыла дверь холодильника, и повернулась ко мне.

— Чем вы завтракать собирались? У вас же в холодильнике нет ничего. Даже сухого хлеба, — раздраженно ворчала она.

— Я не собирался вставать так рано. Думал, к обеду проснусь. В трапезной бы поел. А тут ты собственной персоной, — попытался оправдаться я.

— Вот не надо только на меня все валить.

— Я и не собирался.

Я подошел к рюкзаку, и вытащил из него картонную коробку с толстую книгу размером. Это был мой рацион питания на один поход. ИРП были вещью недешевой, так что их у меня было всего пять штук. И два из них уже были вскрыты. Третью тратить не хотелось, но выбора не было. София увидела, что я достал ИРП, и сказала:

— Не трать зря рацион питания. Я сейчас что-нибудь принесу.

И пошла к выходу. Я попытался возразить, но она ничего не ответила, лишь велела мне заправить кровать. Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Заправить кровать было легко. Тяжелее было заставить свои руки трястись при каждом движении, требующим большей силы. И унять головную боль тоже сложно. Я присел на кровать. Сразу же вспомнился сон, снившийся мне. В нем были я и Женя. Мы были счастливы. И мне никак не удавалось забыть этот сон. Перед глазами до сих пор стояло перед глазами веселое и счастливое лицо Жени.

Очнулся я, когда хлопнула дверь. Я открыл глаза, и понял, что умудрился задремать. София стояла возле меня, и смотрела мне в лицо, держа в руках контейнеры с едой. Во взгляде у нее была тревога.

— Ничего страшного. Я просто задремал, — сказал я, чтобы успокоить девушку.