Инквизитор. Божьим промыслом. Стремена и шпоры

– Приняли, приняли, – соглашался Людвиг, – один мастер Киммер, а другой мастер Монтанари, – фон Готт усмехнулся. – Он так забавно разговаривает. Смуглый такой, как будто крестьянин. Он к нам хорошо отнёсся.

– Вы расскажите, как вас там встретили местные ученики.

– Плохо, – отвечал Максимилиан. – Молодые волками смотрят.

– А старшие? – спросил барон.

– Старшие молчали, – продолжал прапорщик, – но казалось мне, что как раз они-то и подначивают молодых.

– Верно, верно, мне тоже так показалось, – поддержал товарища фон Готт, хлебом размазывая по сковородке желток четвёртого яйца. – Говорю же – хитрые ублюдки.

– Но вы же не отвечали на их выпады? – уточнил барон.

– Нет, господин генерал, – заверил его молодой Брюнхвальд. – И им наш Людвиг ответил так, что у них задора поуменьшилось.

– Интересно, и что он им сказал?

– Они поначалу стали задирать меня, но я не отвечал, даже головы к ним не оборачивал, тогда один из них, некто Вебер…

– Сопляк лет семнадцати, – вставил восемнадцатилетний фон Готт, продолжая уничтожать яичницу.

– Да, – продолжал Максимилиан, – так он стал говорить, что либо я мул бессловесный, либо самый известный трус, а фон Готт и отвечает ему, что генерал фон Рабенбург дозволил нам сюда ходить при условии, что мы не будем потакать задирам.

– А ещё я сказал, что господин Брюнхвальд убил людей вполовину от того, что есть сейчас в зале, и за его храбрость генерал назначил его своим знаменосцем. И что нужно быть дураком, чтобы задирать такого. Уж тогда они попритихли немного.

– После этого, – продолжал Максимилиан с улыбкой уверенного в себе человека, – фон Готт ещё им поклонился и извинился. Чтобы не вышло чего. А те в ответ носы задирали.

– Они бы и хотели позадираться, но им мастера не разрешали, – добавил фон Готт.

– Да, а когда мастер Монтанари и Людвиг вышли на арену с шестами – мастер хотел посмотреть, на что способен фон Готт, – так многие позабыли про свои занятия и пошли глазеть.

– Это почему же? – поинтересовался генерал.

– Фон Готт с шестом не уступал мастеру.

– Вот как? – удивлялся Волков и смотрел на молодого офицера. – Шест? Не многие юноши интересуются простой палкой.

– Не знаю… – отвечал тот пожимая плечами. – Мне нравится. Копьё и шест, да и вообще любое древко, хоть алебарда, хоть протазан. Да и молот тоже.

– Вот и прекрасно, – произнёс генерал и, чуть подумав, встал и, подойдя к комоду, взял лежащий на нём кошелёк, достал из него монету, – у нас в атлетическом зале всегда стояла двухвёдерная бочка с белым столовым вином. Вино было разбавлено вполовину, мы пили его вместо воды.

Генерал положил монету на стол перед Максимилианом.

– А где это было? – поинтересовался фон Готт.

– Я служил в гвардии одного герцога, – ответил Волков и продолжил: – Купите вина, отвезите его в школу, предложите всем, кто пожелает.

– О! – воскликнул фон Готт. – Лучше вина нет способа завести приятелей.

– Если только хороший обед, – произнёс Максимилиан, забирая деньги со стола.

Глава 3

Утром он проснулся и лежал в темноте, ожидая, пока кто-нибудь из слуг придёт и принесёт лампу.

И вскоре в комнате появился Томас с лампой и произнёс негромко:

– Господин, утро.

– Я знаю, я не сплю. Который час?

Но он спрашивал напрасно, парень ничего не знал про часы и ответил, как отвечал всегда в подобных случаях:

– Народ пошёл к утренней. Как позавтракаете, так и рассветёт.

– Не слышу что-то колоколов, – Волков вылез из-под тёплой перины. – Давай мыться.

Пока Томас и Гюнтер вносили в спальню тёплую воду, мыло, полотенца и почищенную одежду с обувью, он слышал, как кто-то разговаривает в приёмной.

– Кто там? – спросил генерал у слуг. – Хенрик?

– Господа Хенрик и фон Флюген, – отвечал Гюнтер, наливая ему в ладони воды из кувшина. – Господин фон Флюген желает вас видеть. Ждёт уже давно.

– Фон Флюген? Ждёт давно? – барон даже удивился. Мальчишка был немного ленив и часто просыпал и забывал про свои обязанности, за что получал нагоняй и от старших товарищей, и от самого генерала. И тут вдруг ждёт. – Ну хорошо… Пусть войдёт.

– Доброго вам утра, господин генерал.

Едва Томас сказал, что генерал ждёт его, юноша уже был в спальне, кланялся и вместо Гюнтера, который уносил грязную воду, стал подавать генералу одежду. Но сам речь ни о чём не заводил, и тогда Волков спросил у него:

– Вы сегодня что-то очень рьяны, господин фон Флюген. С чего бы вдруг такое усердие?

Подавая колет генералу, молодой человек произнёс:

– Прапорщик Брюнхвальд и второй ваш оруженосец ходят в местную фехтшуле, и я тоже желаю с ними. Но фон Готт говорит, что без вашего дозволения мне с ними идти нельзя, хотя я сам могу за себя заплатить.

– Они ходят туда для дела, – почти строго отвечал ему барон.

– И я хочу для дела, – тут Томас принёс в комнату кувшин с молоком и кофейник на подносе, так фон Флюген схватил с подноса чашу для кофе и кофейник, чашу поставил перед генералом и стал наливать в неё горячий кофе, – я тоже хочу учиться в той школе.