Инквизитор Эйзенхорн

- Дай мне посмотреть… Золотой Трон! - на вдохе произнесла Креция, поворачивая мою голову, чтобы рассмотреть глубокую рану на подбородке.

- Не суетись.

- Тебе необходи…

- Не время. С Медеей все в порядке?

- Да, - выпалил Эмос.

- Никто не пострадал?

- На всех хватит и твоих ран, - нахмурилась Креция.

- Бывало и хуже.

- Это точно, - согласился Эмос. - С ним бывало и похуже.

Элина продолжала орать на бригадира поезда, который в ответ кричал на нее. Это был высокий, стройный мужчина, облаченный в униформу Трансконтинентальных Перевозок, сшитую из дорогой парчи. На его голове красовалась здоровенная фуражка. Его преклонный возраст выдавали заменяющие глаза, нос и уши аугметические имплантаты - довольно примитивные устройства, заключенные в корпус из черного металла. Скорее всего, они были изготовлены руками преданных инженеров локомотива. Даже зубы у бригадира были металлическими, а строгое лицо украшала эффектная белоснежная борода. Звали его Аливандр Сако, и, как я позднее выяснил, он управлял Трансатенатским экспрессом уже в течение трехсот семидесяти восьми лет. Аливандр и сам походил на бородатый локомотив.

Я оттащил Элину в сторону.

- Я требую объяснений, - зарычал Сако. Его голос вибрировал в механической гортани. - Произвол! Ничего подобного на борту Трансатенатского экспресса никогда не случалось. Это неслыханно, недопустимо…

- Недопустимо? - эхом отозвался я.

- Вы несете ответственность за случившееся? - спросил бригадир.

- Как ни печально признать, но это именно так…

- Арестуйте его немедленно! - завопил Сако. Вперед шагнули двое дородных охранников, вооруженных лазерными пистолетами.

- Три трупа здесь и три снаружи, - спокойно произнес я, прямо глядя бригадиру поезда в искусственные глаза и демонстративно игнорируя охрану. - Все они защищены броней, все профессиональные вояки. Неужели вы захотите связываться с таким человеком, как я? Думаете, это хорошая мысль?

В коридоре воцарилась гнетущая тишина, еще более холодная и пронзительная, чем бушевавший снаружи ледяной шторм. Все взгляды были прикованы к нам. К вящему неудовольствию Сако, на нас глазели и несколько не успевших убраться пассажиров.

- Может быть, мы продолжим разговор без посторонних? - предложил я.

Мы вошли в одно из пустующих купе. Я откинул деревянную крышку встроенного в стену кодифера, переключил его в гололитический режим и прижал перстень к сканеру. На небольшом столе возникли голограмма печати Инквизиции, удостоверяющие мою личность сведения и медленно вращающееся трехмерное изображение моей головы.

- Я инквизитор Грегор Эйзенхорн, Ордос Геликана.

Сако и его охранники молчали.

- Вы удовлетворены, или, может быть, мне покрутить головой, чтобы вы мне поверили?

Бригадир поезда посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.

- Простите, сэр. - Он был настолько ошарашен, что едва подбирал слова. - Чем Трансконтинентальные Перевозки могут быть полезны могущественному Ордосу?

- Что ж, сэр, для начала вы могли бы отдать приказ следовать дальше.

- Но…

Все это начинало мне надоедать.

- Я путешествовал инкогнито, сэр. Но теперь, когда мне пришлось представиться, я и вести себя буду, черт побери, соответственно! Этот поезд переходит под мое командование.

После того как инженеры привели в порядок тормозную систему, стюарды кое-как залатали дыры в корпусе, а сотрудники службы безопасности под моим личным контролем обыскали весь состав на предмет других "безбилетников", экспресс был готов продолжить путь.

Перед отправлением я закутался в теплую форменную одежду и выбрался из вагона, чтобы подобрать Ожесточающую. Клинок капризно вибрировал в моих руках, словно возмущаясь тем, что я посмел оставить его посреди снежной бури. А затем напоследок жалобно взвизгнул, когда я вкладывал его в ножны.

Мысленно попросив у него прощения, я направился к закоченевшим в снегу телам трех янычаров.

Поезд тронулся в пять часов и шел без остановок. Мы вырвались из ночи в уютный заснеженный рассвет. Буря стихла. Сако гнал локомотив на пределе возможностей, пытаясь наверстать упущенное время. Экспресс промчался по южной оконечности Атенатского хребта и спустился по холмистым предгорьям и скалистым ледниковым полям. За окнами мелькали унылые горные пастбища и каменистые долины, потом вдали стал виден непроходимый первозданный лес, и наконец, показались первые крошечные деревушки. Мы выехали на просторы залитого утренним солнцем Южного плато.

У меня не было сил любоваться этими прекрасными пейзажами. Войдя в купе, я тотчас же повалился на кровать. Креция присела возле меня. Сквозь полудрему я успел почувствовать, как мне перевязали раны, а затем провалился в глубокий сон. Ожесточающая беспокойно дремала рядом.

Я проспал несколько часов, а проснувшись, обнаружил, что экспресс все так же летит, не сбавляя скорости. По моим подсчетам, мы должны были прибыть в Новую Гевею к полуночи. Сако получил строгое указание никому не докладывать о наших приключениях.