Инквизитор. Книга 13. Божьим промыслом. Принцессы и замки

— Все вернулись с деньгами, господин генерал, — отвечал полковник, улыбаясь, — и некоторые с хорошими.

— Кстати, я не вижу Максимилиана, — Волков по довольному виду Брюнхвальда понимал, что с сыном того всё должно быть хорошо. Тем не менее он спросил: — С ним всё в порядке?

— Да, с ним всё хорошо, у него завелись деньжата, и он остался в Малене, хочет купить новую одежду.

— Прекрасно, — заканчивает разговор генерал. — Завтра жду вас и госпожу Брюнхвальд на обед.

* * *

С самого утра началась подготовка к обеду. На заднем дворе резали кур и уток, зарезали молодую свинью. Мария по просьбе хозяина сама пошла по трактирам, чтобы попробовать и выбрать лучшее пиво, что есть в продаже, также купить сушёных фруктов, фруктов в сахаре и орехов. Вино у барона было. Варились яйца, пеклись хлеба и булки на масле. Подходило тесто для пирогов. Пироги Мария собиралась делать трёх видов. Открытые с мёдом и свежим сыром и два закрытых: с мясом и с яйцами и луком. Уток она решила делать давленых, по старому местному рецепту. Тем уткам головы не рубили, а сворачивали, потом их щипали и потрошили аккуратно, через маленький разрез в брюхе, затем клали уток в большие поддоны, солили и намазывали горчицей со всех сторон, а потом придавливали сверху грузом и ставили поддоны в низ печи, где жар совсем не сильный и где утка не жарится, не варится и не тушится, а томится час за часом, пока на пробах кости её не отделялись от мяса без всякого усилия и она не становилась оранжево-коричневого цвета.

Это долгое и трудоёмкое блюдо у кухарки барона выходило отменным, ничего подробного он не ел даже во дворце у герцога.

Всем делом кухонным взялась руководить сама баронесса, она бранилась и раздавала указания, всё пробовала и часто была недовольна, тем не менее генерал видел, что жена его знает, что делает, и уж как правильно накрыть стол, как расставить лавки и стулья, чтобы хватило для всех гостей, и как не подать к столу пересолёное блюдо.

Когда в доме у него стоял кухонный чад, а шум и суета были такими, что пришлось отложить обучение сыновей, так как те совсем теперь не реагировали на просьбы учителя, и генералу было уже почти плохо, к нему пришло спасение в виде его приятеля Карда Брюнхвальда. Теперь он сам был выбрит, и свеж, а одежда его чиста и нова. И теперь Волков вдруг заметил, что…

— Друг мой, да вы, кажется, постарели!

— Вот чёрт… — немного огорчился полковник. — Жена тоже заметила. Утром. Сегодня. Видно, не нужно было бриться. Наверное, щетина скрывает морщины, — и он тут же добавил: — А вот вы молодцом, генерал, только с тех пор, как я вас видел, кажется, прибавили малость под кирасу.

— Чёртова домашняя жизнь, всё лень, сплю, пока солнце не взойдёт, даже на коня влезать не хочется, — признался барон, и два старых солдата посмеялись.

Они уединились в столовой, так как большой стол в гостиной уже был накрыт скатертью и на него ставили блюда и стаканы. А Брюнхвальд достал листы бумаги и стал их выкладывать перед начальником. А там всё фамилии ротных командиров, фамилии ротмистров и цифры, цифры.

— Как вы без меня управились, Карл? — интересуется Волков, пока его товарищ разбирается в бумагах.

— Так вы же отбыли, когда всё уже было сделано, я только и следил за людишками, чтобы не дурковали.

— А что было такое?

— Ну а как же? Жизнь гарнизонная — она такая, — объяснял полковник. — Сами понимаете, сидение в гарнизоне даже бывалых офицеров ослабляет, а что уж про солдат простых говорить. Тем более если деньги у них имеются.

— Были деньги?

— Конечно! Те, кто с Дорфусом ходили, так они в серебре купались. А потом, когда в городе драки и пожары начались, так все при деньгах были.

— Пожары? — удивляется генерал.

— Конечно, пожары, — уверенно говорит его товарищ. — Едва ли не каждую ночь что-нибудь да полыхало.

— И кто же поджигал?

— Так людишки городские и поджигали, — объясняет Брюнхвальд. — Это пока вы были в городе, всё было спокойно, все к вам ехали, а как вы отбыли… — полковник машет рукой, — Спаси Господи. Драки каждый день, за каждый дом, с дубьём, с ножами, бьются фамилия на фамилию, без жалости. Зубы, глаза — на вылет, кости ломали, бошки пробивали друг другу, с бабами приходили, чтобы те сразу откачивали, в общем, такое было, я такой брани и склок в городах, взятых на шпагу, не видал, — Карл смеётся. — Честное слово, до остервенения доходило, но, надо признаться, оружия в ход не пускали, дрались в основном честно. Ну а те, кто проигрывал, так потом ночью приходили и домишко, отбитый у них, поджигали, дескать, гори ты синим пламенем.

Брюнхвальд смеялся, а вот барону смешно не было, сидел владетель Эшбахта и недостроенного замка и думал, что останься он в Фёренбурге, то мог бы сейчас, может быть, половину своих долгов списать и пожаров с поножовщиной в городе не допустить. А Карл, словно издеваясь над ним, продолжал рассказывать: