Читаем Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы полностью

Инквизитор. Книга 14. Божьим промыслом. Пожары и виселицы

Продолжение описания деяний Иеронима Фолькова владетеля земли Эшбахт,Барона фон Рабенбурга.

Борис Конофальский

Историческая проза / Самиздат, сетевая литература / Фэнтези18+

Глава 1

Во дворе их встретили… Нет, не прекрасные дамы, а двенадцать солдат в хорошем доспехе, шестеро с алебардами и шестеро с арбалетами. При них было два сержанта в шарфах и при штандарте и офицер, очень статный человек с тяжёлым лицом; именно он поспешил к графу, поклонился и принял узду его коня. А потом и учтиво придержал тому стремя, помогая сеньору с него спуститься. Волков вылез из седла сам, болваны его оруженосцы — ни один не поторопился, все трое глазели, дурни, по сторонам. Барон бросил поводья фон Готту, а фон Тельвис сразу представил ему своего человека.

— Гулаваш, хранитель закона в нашем графстве, — и тут граф кладёт руку на плечо хранителя и добавляет многозначительно: — Мой коннетабль и мой настоящий друг.

Тот в ответ лишь кланяется своему сеньору. Он пытается изобразить улыбку на своём суровом лице.

Этот Гулаваш был ростом выше Волкова, а статью, шириной плеч превосходил фон Готта. Торс у него мощный, без брюха и лишнего сала, защищён отличной бригантиной, под нею хорошая стеганка с рукавами, за поясом кривой кинжал, а на поясе меч. Тяжёлый, из тех, что уже не делают, почти такой же, как и у Волкова. Сам коннетабль был ещё не стар, волосы были у него, нет, не рыжие, а какие-то каурые. Глаза карие. И ещё сапоги у него были с загнутыми вверх носами, такие носят сарацины, Волков помнил этот фасон, видел в как-то в южном порту, в молодости.

— Гулаваш, это мой гость, — продолжал граф, — барон фон Рабенбург, он следует со своими людьми на запад к нашим соседям и милостиво согласился принять моё предложение.

Коннетабль поклонился генералу весьма учтиво, хотя молча и с достоинством: дескать, гость моего сеньора достоин уважения и поклона, но излишне гнуть спину я и перед ним не собираюсь. Волков не стал представлять из себя большого вельможу и тоже поклонился в ответ. Уж хотя бы потому это нужно было сделать, что сам Гулаваш был весьма… внушителен. Да и люди его были неплохи и оружием, и доспехом, то сразу бросалось в глаза, видно, офицер не давал им послаблений, хотя всем известно, что для солдата нет ничего хуже долгого гарнизонного сидения, которое во всяком человеке рано или поздно начнёт вызывать леность и небрежение.

Люди Волкова тоже спешивались, и сержант Биккель стал указывать кавалеристам негромко:

— Сёдел не снимать, только подпруги отпустить, самим не расходиться, быть при лошадях, — он указал рукой, — лошадей пока ставьте в тень, вон к тем коновязям. Кляйбер, ступай найди конюшни, спроси у конюхов, где можно отпоить коней. Пусть скажет, можно ли из большого колодца воду черпать, и вёдер попроси. Жара вон какая стоит.

Всё это генерал слышал краем уха, Биккель сержант отличный, ещё с первых дел против горцев с ним был, рядовым. Теперь же делал он всё как надо; в общем, за свой отряд барон был спокоен, а тут и скучавший паж Виктор, давно спрыгнувший с лошади, наконец заявляет с присущей ему наглостью:

— Что же вы стоите тут, господа, да кланяетесь друг другу, когда вас дамы ждут, заждались уже, наверное. То невежливо.

И тут Волков замечает, так как тот стоит совсем к нему близко, что у мальчишки… кажется!.. подведены черным глаза. Точно так, как это делают красотки в Ланне.

— Истинно, истинно, господа, то невежливо, — оживился фон Тельвис, — пойдёмте, дамы и вправду ждут. С самого утра, что мы за вами поехали, ожидают… Пойдёмте. Прошу вас…

Он пригласил всех изысканным жестом руки к лестнице, что вела со двора на балкон, на второй этаж к покоям.

И барон пошёл первым, если не считать этого наглого мальчишки пажа, что мелькал у него перед глазами своими белыми, на удивление чистыми после верховой езды чулками. А за ними шли и граф, и все оруженосцы барона, и Гулаваш с двумя своими сержантами. А из людей генерала во дворе замка остался лишь сержант со своими людьми да солдаты графа, да ещё и дворня, что сбежалась посмотреть на приезжих. А вот сам замок, если не считать убранства его, совсем не впечатлял барона. Ставлен, видно, он был давно, отстоял уже века. Лишь донжон у него был снесён за ненадобностью, а вместо него, на его камнях, поставлены нужные в хозяйстве пристройки. Да ещё, видно, дерево лестниц, дверей и балконов с тех пор сменили, старое, наверное, погнило. Поставили хороший дуб. И тот уже от времени начал темнеть, но был ещё весьма крепок.

Лестницы к стенам не завалены всяким хламом, во дворе порядок, переходы на стенах меж башен тоже не захламлены. Телеги в ряд, сено аккуратно сложено, дрова под навесом от дождей, всё, всё, как и должно быть у рачительного хозяина.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Иван Грозный
Иван Грозный

В знаменитой исторической трилогии известного русского писателя Валентина Ивановича Костылева (1884–1950) изображается государственная деятельность Грозного царя, освещенная идеей борьбы за единую Русь, за централизованное государство, за укрепление международного положения России.В нелегкое время выпало царствовать царю Ивану Васильевичу. В нелегкое время расцвела любовь пушкаря Андрея Чохова и красавицы Ольги. В нелегкое время жил весь русский народ, терзаемый внутренними смутами и войнами то на восточных, то на западных рубежах.Люто искоренял царь крамолу, карая виноватых, а порой задевая невиновных. С боями завоевывала себе Русь место среди других племен и народов. Грозными твердынями встали на берегах Балтики русские крепости, пали Казанское и Астраханское ханства, потеснились немецкие рыцари, и прислушались к голосу русского царя страны Европы и Азии.Содержание:Москва в походеМореНевская твердыня

Валентин Иванович Костылев

Историческая проза
Аквитанская львица
Аквитанская львица

Новый исторический роман Дмитрия Агалакова посвящен самой известной и блистательной королеве западноевропейского Средневековья — Алиеноре Аквитанской. Вся жизнь этой королевы — одно большое приключение. Благодаря пылкому нраву и двум замужествам она умудрилась дать наследников и французской, и английской короне. Ее сыном был легендарный король Англии Ричард Львиное Сердце, а правнуком — самый почитаемый король Франции, Людовик Святой.Роман охватывает ранний и самый яркий период жизни Алиеноры, когда она была женой короля Франции Людовика Седьмого. Именно этой супружеской паре принадлежит инициатива Второго крестового похода, в котором Алиенора принимала участие вместе с мужем. Политические авантюры, посещение крестоносцами столицы мира Константинополя, поход в Святую землю за Гробом Господним, битвы с сарацинами и самый скандальный любовный роман, взволновавший Средневековье, раскроют для читателя образ «аквитанской львицы» на фоне великих событий XII века, разворачивающихся на обширной территории от Англии до Палестины.

Дмитрий Валентинович Агалаков

Проза / Историческая проза
Темные силы
Темные силы

Писатель-народник Павел Владимирович Засодимский родился в небогатой дворянской семье. Поставленный обстоятельствами лицом к лицу с жизнью деревенской и городской бедноты, Засодимский проникся горячей любовью к тем — по его выражению — «угрюмым людям, живущим впрохолодь и впроголодь, для которых жизнь на белом свете представляется не веселее вечной каторги». В повести «Темные силы» Засодимский изображает серые будни провинциального мастерового люда, задавленного жестокой эксплуатацией и повседневной нуждой. В другой повести — «Грешница» — нарисован образ крестьянской девушки, трагически погибающей в столице среди отверженного населения «петербургских углов» — нищих, проституток, бродяг, мастеровых. Простые люди и их страдания — таково содержание рассказов и повестей Засодимского. Определяя свое отношение к действительности, он писал: «Все человечество разделилось для меня на две неравные группы: с одной стороны — мильоны голодных, оборванных, несчастных бедняков, с другой — незначительная, но блестящая кучка богатых, самодовольных, счастливых… Все мои симпатии я отдал первым, все враждебные чувства вторым». Этими гуманными принципами проникнуто все творчество писателя.

Елена Валентиновна Топильская , Михаил Николаевич Волконский , Павел Владимирович Засодимский , Хайдарали Мирзоевич Усманов

Проза / Историческая проза / Русская классическая проза / Попаданцы
Перуновы дети
Перуновы дети

Данная книга – не фэнтези и не боевик на славянскую тематику. Она для вдумчивого читателя, интересующегося историей и философией древних славян, знакомого с «Велесовой книгой». Роман представляет собой многоплановый экскурс в различные временные пласты, где прослеживается история создания, потери и нового обретения древнейших славянских текстов-летописей.Первая часть романа, «Деревянная книга», повествует о находке дощечек с неизвестными письменами в имении Донец-Захаржевских под Харьковом во время Гражданской войны. Действие охватывает начало и середину XX века, – древнеславянскими униками занимаются художник Изенбек и литератор Миролюбов.Вторая часть, «Перуновы дети», знакомит читателя с событиями и личностями Древней Руси X века – волхвом Велимиром, старым воином Мечиславом и его учеником Светозаром. Рассказывается о создании деревянных дощечек. Главным героем третьей части, «Нить времён», является бывший сотрудник спецслужб майор Чумаков, к которому после тяжёлого ранения приходят странные видения. Пропуская через себя древнее, он становится жрецом современности.

Валентин Сергеевич Гнатюк , Юлия Валерьевна Гнатюк

Проза / Историческая проза / Современная проза