"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12 (СИ)

— А как вы думаете, прапорщик, — начал генерал, подходя к нему и оглядывая аркебузы, — Фёренбург богатый город?

— Ну, — Максимилиан усмехнулся, — судя по здешним ценам на всё — очень богатый.

— Очень богатый, — повторил генерал. — А вы когда по городу ездили, вы видели хоть на одной стене хоть одну пушку?

— Пушку? — переспросил Брюнхвальд и задумался.

— А когда мы сюда пришли, пушки на стенах кое где попадались, — продолжал Волков. — А теперь?

— Нет на стенах ни одной пушки, — за Брюнхвальда ответил Хенрик, — я и сам сейчас вспоминаю и тому удивляюсь. Нигде ни одного орудия не осталось.

— И вправду, — вспоминал прапорщик, — я тоже не видел.

— И здесь их нет, — Волков обвёл рукой большое и пустое пространство арсенала. — А я-то поначалу думал, что они их сюда свезли, тут собрали, чтобы нам не достались, если дело начнётся. Ошибался, значит.

— А я даже и не думал про пушки, — заявил фон Готт. — Не замечал, есть ли они на стенах, нет ли.

— Потому-то ты и не генерал, — едко заметил ему юный фон Флюген.

— Позубоскаль мне ещё, — пригрозил товарищу фон Готт.

А Максимилиан спросил:

— Так куда же они их дели?

— Вывезли, — догадался Хенрик.

— Верно, вывезли, — соглашался генерал.

— И от нас их спрятали! — снова произнёс Хенрик.

— Если бы так, то это было бы только полбеды.

— А что же может быть хуже? — удивился старший оруженосец.

— Они их не прячут от нас, — вздохнул Волков. — Ван дер Пильс уже собирается к нам сюда, и чтобы не тащить ему пушки по весенней грязи, горожане пушки свои ему прямо тут, под городом, передадут.

— Ха, каковы ублюдки! — воскликнул фон Готт.

— Хитры, коты Люцифера! Хитры, ничего не скажешь, — согласился с ним генерал.

— Надобно найти эти пушки! И дело сделано, — надумал фон Флюген и добавил, кажется, гордясь своей придумкой: — Припрётся ван дер Пильс, а пушечек-то и нет.

Волков поморщился: зря он затеял этот разговор с молодыми людьми, вот теперь придётся выслушивать их многоумные советы. Да ещё и отвечать на их глупости из вежливости.

— Не так-то просто будет найти их.

— Так у этих… у бюргеров спросить, которых мы нынче взяли, порасспросить их с пристрастием, так расскажут, — продолжал давать советы фон Флюген. — А пушечки-то себе заберём.

— Это если они про то знают, — усомнился генерал и, чтобы закончить этот разговор, произнёс: — Хенрик, как полковник Рене вернётся, так скажите ему, чтобы описал всё, что тут есть.

— Изымем? — поинтересовался старший оруженосец.

— И хотелось бы, — отвечал генерал, — да нельзя, побегут герцогу жаловаться. Всё-таки союзники.

Все этой шутке засмеялись, а Волков пошёл к выходу, пошёл, но… Мысль о пушках, хоть и высказанная сопляком, — о том, что пушки можно будет забрать себе, — покоя ему не давала.

Да, одно дело — обобрать городской арсенал. Это не очень хорошая мысль. Всё-таки имущество города, который, при всех своих выходках, подлостях и бюргерской гнильце официально всё ещё считается союзником герцога. И совсем другое дело — найти пушки, что приготовлены для злобного еретика, бича сатанинского. Да ещё и найти их за пределами городских стен. Найди он их и увези в Вильбург, кто бы осмелился его упрекнуть в том? Да, тут стоило подумать. Может, фон Флюген и прав. И с пленными горожанами можно было и поговорить. Для начала, может быть, даже и ласково.

Десяток пушек! Да по современным ценам! Да если ещё среди них и бронза есть! Это бы здорово помогло ему с его бесконечными долгами.

Он вышел на улицу; дождь перестал, и всюду в темных углах и у стен клубился туман. Весна была близко. Её неуловимый запах уже кружил голову. Проклятая зима отступала.

Если бы не ван дер Пильс, уже, наверное, собиравший обозы где-то на севере, барон ждал бы эту весну. Очень ждал. Насточертела ему эта промозглость и сырость, что вечно ползла от реки через городскую стену.

Оруженосцы снова возились с ключами и замками, запирали тяжкие двери арсенала. Один из сержантов охраны спешился и придержал ему стремя, фон Флюген, уже влезший в седло, стал светить ему лампой. Он откинул плащ, вставил ногу в стремя и легко, для своих-то лет, взлетел в седло. Взял поводья. И…

Барон уже и позабыл как это бывает. Давно он не чувствовал ничего подобного, давненько болты не пронзали его тело, уже отвык он от такой боли. Потому и не понял поначалу, что произошло, просто его как палкой ударили по боку. По правому, как раз в рёбра под рукой. Ударило так, что дыхание перехватило, так, что покачнулся он в седле. Но… Барон был воином, старым солдатом, тем человеком, что ещё не разучился переносить боль, стиснув зубы. Мгновение, всего одно мгновение потребовалось ему, чтобы перевести дух и левой рукой попробовать свой бок, и сразу после этого он произнёс, твёрдо и уверенно, так, выговаривал в бою свои команды:

— Арбалетчики рядом! — он даже поднял руку и указал. — Там они. Из-за угла кидают.

И, подъехав к нему ещё ближе, один из сержантов посветил лампой, заглянул генералу в лицо и прокричал:

— Генерал ранен!

А ещё один, подъехав к первому, выбил у того лампу из рук, и стало темно.

Глава 39