Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!

— Его печать. Он любил вешать бумажки с печатью на грудь казненных пленных. Власть свою показывал, — китаец смачно плюнул в лицо убитому. Сгусток слюны застрял в рыжей, ухоженной бороде, крашенной хной по местной моде.

— Красные нукеры остались без поощрительного отпуска, — сказал инквизитор и пояснил: — Выпускникам командирской школы за его голову обещан двухнедельный отпуск домой.

Аким внимательно рассмотрел руки сопровождающего бека. Кожа вокруг ногтей темно-бурая, словно в корке запекшейся крови. Помощник по особым поручениям? Телохранитель и по совместительству личный палач? Хотя какая уже разница. Через несколько часов трупы раздует на жарком солнце. Лица почернеют и покроются шевелящейся коркой от вездесущих мух. Даже здесь в безводной пустыне они появляются из ниоткуда, почуяв запах крови. Хозяина и его верного подручного — мастера заплечных дел можно будет отличить лишь по одежде. Перед смертью все равны…

— Надо башку резать, — китаец вытащил клинок из ножен на поясе. — Отпуск не надо. Премия давай.

— Э-э, хрен с ней, с башкой, — отмахнулся инквизитор. — Таскай ее с собой. Лишняя обуза, да и вонять будет. Для доказательства печати хватит. Скажу, чтобы тебе премию выписали. Чем тебе, баранами или опиумом?

— Опиумом, — без колебаний выбрал пулеметчик. — Башку все равно отрежу. Высушу, трофей будет. Моя уметь. Дед учил. Он много сражался с мандаринами. У нас дома две полки голов над очагом. Старый стану, память будет. Внукам буду говорить. Трубку курить, дым пускать.

— На обратном пути отрежешь, — Аким принял компромиссное решение. — За мной. Двинули.

Неожиданно стрельба стихла как по команде.

Они вышли из-под прикрытия осыпающихся стен.

Когда-то широкая, а сейчас занесенная толстым слоем песка улица выходила к площади, в центре которой высилась башня. Там, где улица выходила на площадь, лежали в ряд четыре обугленных трупа со связанными проволокой руками и ногами. Тела несчастных обуглились до костей. В воздухе стоял удушливый запах горелой плоти и хлопкового масла.

Видимо, их принесли в жертву, чтобы выманить, а если повезет, задобрить стражей Мертвой крепости. Выманить удалось, а вот задобрить не получилось. Приманка сработала, а дальше что-то пошло не так. Не по плану.

Куда ни кинь взгляд, везде лежали растерзанные тела людей и лошадей. Вперемешку с песком валялись отгрызенные руки, головы, ноги. К запаху гари примешивался металлический запах крови. Сюрреалистическая картина, безжалостная, будто ночной кошмар.

Среди изодранных людей лежали туши безобразных животных. Толком и не разглядеть. Полностью перемазанные в крови, словно купались в ней. Аким заметил ряды острейших зубов, торчащих из раскрытой пасти одного из чудовищ. Туши истерзаны пулевыми попаданиями.

— Что же это такое? — осевшим голосом спросил Ван.

— Комитет по встречам. Те, кого мы подстрелили, это дезертиры. Сбежали, бросив своих.

Его догадку подтвердили несколько хлопков одиночных выстрелов, прозвучавших вдалеке.

— Разбежались среди развалин, — развил мысль инквизитор. — Нам это на руку. Надеюсь, они отвлекли на себя основные силы. Пока очухаются, перегруппируются, много времени уйдет.

На них выскочил высокий и тощий, как жердь, офицер или летчик в высоких шнурованных ботинках. Аким дважды выстрелил в него из нагана. Промахнулся. Слишком далеко для точной стрельбы из револьвера. А барабан уже пуст.

— Уйдет сволочь! — крикнул инквизитор китайцу, перезаряжавшему карабин.

— Понял, командира! — встал на одно колено. Тщательно прицелившись, плавно нажал на спусковой крючок. Отдача привычно толкнула приклад в плечо.

Офицер схватился за поясницу и рухнул, завалившись набок.

Под ноги Поплавкову выкатилась голова в тюбетейке. Проводник! Не далеко ты смог убежать, старик.

— Убью! — процедил инквизитор. — Убью тебя, кто бы ты ни был.

— Если не треп, то попробуй, — неизвестный захихикал. — Пока я тебя не разделал как барана.

Поплавков осторожно выглянул из-за угла. Перед ним кривлялся и прыгал на одном месте дервиш в перемазанной кровью одежде. Правая рука сжимает длинный клинок:

— Думаешь поймать меня врасплох? Неправильно думаешь. Кто тебя сюда звал? Зачем пришел? Кто такой? Отвечай!

— Давно шаманишь здесь, уродец? — инквизитор не спешил вылезать из-за прикрытия стены и подходить ближе.

— Ты кого уродом называешь? Не зли меня! Я таких, как ты, быстро убиваю.

— Щас я тебе бошку отверну. Привык с пленными и стариками воевать.

— Ясно! Очень человечное, но в какой-то степени печальное решение. Говорить всегда легко, но есть у тебя силы выполнить задуманное. Слабые всегда надеются на слова, а сильные за них умирают.

— Слушай сюда: слабость — это грех. Я человек, а ты живодер. Я инквизитор третьего ранга и сейчас начну тебе популярно объяснять, что это такое!

Объяснение было быстрым и коротким. Аким влепил дервишу пулю между глаз и одну добавил в грудь. Так, на всякий случай. С такого близкого расстояния невозможно было промахнуться.

Дальше улица, занесенная песком, выходила к площади, занесенной песком. В центре высилась башня, взметнувшаяся указующим перстом к небу.