Инквизитор Красной Армии. Патронов на Руси хватит на всех!

— Совсем моряки от безделья распоясались, — посетовал он на падение дисциплины во флотском экипаже, обращаясь к инквизитору, словно к старому знакомому. Ни «доброго утра», ни короткого кивка головы, словно продолжил минуту назад прерванный разговор со старым знакомым. — Рыбу на завтрак глушат? Так рано еще до побудки. Склянки еще шесть не пробили. Про покой добропорядочных горожан я вообще молчу.

Из воды под днищем показались толстые канаты, тонкие на концах и постепенно утолщающиеся к урезу воды. Неестественно длинные, они тянулись вверх к палубе. Канаты дергались и извивались, как змеи, находясь в непрерывном движении. Казалось, что крейсер, носящий имя богини утренней зари, попал в клубок змей. Все новые канаты появлялись из воды. На палубе метались черные фигурки людей. На таком расстоянии казалось, что это носятся потревоженные муравьи, которые пытаются защитить свой муравейник от старинного врага. Фигурки в черных бушлатах ловко и привычно уворачивались от кончиков канатов. Один моряк подскочил к мачте и, как обезьяна, начал ловко карабкаться наверх. Игра в догонялки закончилась тем, что канат настиг его и обвился вокруг туловища. Щупальце схватило черного мураша и тут же мгновенно утянуло под воду. На палубе «Авроры» царил форменный переполох. Еще несколько фонтанов поднялось уже рядом с правым бортом. Взрывы прогремели в самой гуще переплетенных исполинских канатов. Ветер, подувший со стороны крейсера, донес кислый запах сгоревшей взрывчатки. Канаты еще пошарили по палубе в поиске бесстрашных человечков, защищавших свое судно, и утянулись под воду, скрывшись в чернильных водах Невы.

Инквизитор поморщился, наблюдая за схваткой на реке. Ведь обещали, что изведут речную тварь. Комиссар крейсера лично клялся партбилетом инквизиторам по телефону, что они сами справятся. Все руки не доходят. Людей в Корпусе банально не хватало. На первых порах опрометчиво посчитали, что нечисть, облюбовавшая Неву, не представляет особой опасности. Проглядели. Просчитались. Чудовища всегда приходят всерьез и надолго, упорно отвоевывая у людей территорию.

В семнадцатом году твари полезли из всех щелей, будто сговорились. А может, просто ждали сигнала. По злой иронии судьбы этим сигналом для активных действий стал легендарный холостой выстрел носового орудия «Авроры». Над Россией поднялась заря новой эры… Как спрут попал в Неву, непонятно. Может, заплыл во время очередного наводнения, а может, давно дремал на дне, обрастая илом и толстым слоем мусора, попадавшим в реку со стоками городской канализации? Факт в другом: от многолетнего сна его пробудил выстрел «Авроры». Крейсер в аккурат встал на якорную стоянку над местом подводного лежбища гигантского головоногого. Кому понравится, когда тебя будят, вырывая из сладкого сна, выстрелом из носового орудия главного калибра? Еще и щупальце отдавили многопудовым якорем…

Стоит сказать, что каждое утро на «Авроре» начиналось с одного и того же… с политинформации, которую проводил присланный с берега комиссар Носков. Он называл трап лестницей, но идейно подкован был так, что заслушаешься. К его чести сказать, болтуном он был знатным и всегда рассказывал что-нибудь интересное, чтобы захватить внимание матросов и не ослабить интереса к занимательному и кровавому процессу классовой борьбы. Когда было надо, Носков умел и любил играть словами и заумными трескучими фразами.

Явка и внимание слушателей, безотказно внимавших краснобаю, были подкреплены грозным приказом по кораблю: моряки, не явившиеся на ежедневную политинформацию, к завтраку не допускались. Два раза не послушал комиссара — и автоматически снимаешься с продуктового довольствия. Раз такой умный, ходи голодный. От промывки мозгов были освобождены только те, кто нес дежурную вахту на корабле.

Носков где-то то ли услышал, то ли вычитал, что в настоящий момент человек — венец природы. И его право делать с миром все, что он захочет. Комиссар был на корабле фигурой знаковой и понимал, что слова надо подкреплять делом, а то могут вечером втихаря надеть мешок и за борт, только круги по воде разойдутся. Его предшественника по политчасти, к слову сказать, так и не нашли. На борт поднялся, на берег не сходил, а человека нет. Загадка.

Периодически Носков впадал в задумчивость и начинал задавать всем попадавшимся на его пути матросам один и тот же вопрос: «Кто хочет комиссарского тела? Подходи по одному!» При этом он искательно заглядывал в глаза, нежно гладил кобуру на поясе. С пистолетом он благоразумно не расставался ни на минуту. Даже на ночь клал под подушку. Он хорошо помнил о загадочном исчезновении предшественника. Моряки шарахались в сторону и, сославшись на неотложные дела, разбегались по кубрикам и боевым постам. От комиссара всегда пахло дешевым табаком, потом и жизненными неудачами. Иногда он вслух разговаривал сам с собой, но это было не единственное его развлечение…