Инквизитор поневоле (СИ)

— Ты нашёл где? — спросила она, одевшись и уже в привычном для себя одеянии прильнув ко мне. Лёгкая восточного вида обувь, свободные штаны и шёлковая рубашка — всё светлого песчано-бежевого оттенка, и ни намека на ученическую мантию. Правильный ход, с одной стороны, с другой же — всё это стопроцентно выдавало в ней не местную.

— Да, — кивнул я. — Есть один человек из практикующих старые ритуалы, кто ещё помнит, как брак скреплять перед лицом богов.

— А твоя сила?

— Если брак истинный и боги закрепят его, то ничего с ней не случится, — улыбнулся я.

Она ответила мне улыбкой со словами:

— Теперь надо как-нибудь незаметно выбраться из академии.

— Ну, это не сложно.

Приобняв её, я одним лишь волевым усилием, не задумываясь, перенёс нас прямо к означенному месту. Сразу огляделся. Всё было как и вчера, с поправкой, правда, на непроглядную темень, потому как высокие стены внутреннего города перекрывали ту узкую полоску забрезжившего рассвета, что должна была уже появиться на горизонте.

Домишко — ничем не примечательное двухэтажное строение с торчащими из стены оконцовками деревянных балок — прилепился вплотную к стене, и при желании прямо ему на крышу можно было легко спрыгнуть с открытой с внутренней стороны галереи, что использовалась для размещения лучников при обороне города.

Впрочем, уже несколько сотен лет никто и не думал нападать, поэтому за стеной давно разросся внешний город, в несколько раз превышающий внутренний, куда переместились ремесленные и торговые кварталы.

Место было тихое и безлюдное, но стоило нам подойти к двери, как та тихо скрипнула, открываясь, и навстречу нам выглянуло бородатое лицо «знатока древних ритуалов». Не знаю уж, как они там подбирали кандидата на эту роль, но в мягком жёлтом свете масляной лампы облачённый в светло-серый балахон мужчина смотрелся верхом благообразности и одухотворённости.

— Приветствую, дети мои, — ласково произнёс он. Высокий лоб и пронзительно-голубые, всё понимающие глаза в обрамлении длинных, слегка небрежно уложенных волос делали его похожим на мудреца с картинки. Вот только что оторвавшегося от раздумий о судьбах вселенной, не меньше. — Знаю, о чём вы хотите просить. И удивлён, признаюсь. Молодёжь нынче старых богов не уважает, скрепляют брак или магией, или и вовсе в канцелярии документом с императорским штампом. Но и рад тоже. Смахнуть пыль со старых фолиантов, вновь прикоснуться к былому… Ритуалам этим не тысячи — десятки тысяч лет, и забывать их — кощунство. А тут такая возможность. Давайте-давайте, проходите.

Ведя нас по тёмным коридорам дома куда-то в подвал, он так достоверно бормотал, изображая увлечённого изучением старых богов историка, что я почти даже поверил.

— Простите, а как звать вас, уважаемый эфенди? — с лёгким пиететом — прониклась, видать, услышанным монологом — спросила Ниике, на лестнице в подвал крепко взявшая меня за руку.

— Зови Имраном, дочка.

— Имран-эфенди, а боги разве ещё существуют?

— Сложный вопрос, — голос поддельного историка потеплел, — но очень интересный для тех, кто, как и я, пытается сохранить древние знания. Что ж, хоть в своём истинном проявлении боги не являлись людям уже тысячи лет, их сила до сих пор с нами. Сам я склоняюсь к мысли, что мы просто им наскучили, либо же они нашли занятие поинтересней, уйдя так далеко, что почти уже забыли о мире, когда-то ими созданном.

— Но ритуал ведь работает? До сих пор работает?

— Узнаем, дочка, — постарался успокоить взволнованную девушку мужчина. — Вы первые, над кем я буду проводить этот ритуал, но я изучил его достаточно хорошо, чтобы быть уверенным в правильности своих действий. Ничего плохого не случится.

— Надеюсь, — тихо вздохнула Ниике, а затем, крепко обхватив меня за предплечье, прошептала мне: — Паша, я боюсь, что твоя сила…

— Не бойся, — уверенно ответил я, — сила останется при мне. Я это точно знаю.

Девушка, продолжая прижиматься к моей руке, облегчённо улыбнулась, не почувствовав ни тени сомнения в моём голосе, правда, не догадываясь об истинной причине моей уверенности, и мы, преодолев длинный спуск, оказались в большом подвале с низким каменным потолком, где Имран, если, конечно, это было его настоящее имя, прошёл по периметру помещения, зажигая смоляные факелы.

Загоревшись, они высветили стоящий прямо посередине каменный постамент, на котором лежала большая старинная книга в переплёте из потемневшего дерева. Подойдя к ней, Имран с некоторой натугой разобрался с металлической застёжкой и, раскрыв книгу, принялся задумчиво ту листать.

Заглянув к нему через плечо, я натолкнулся взглядом на странный шрифт, до боли напомнивший мне иероглифы каких-нибудь японцев.

— Это же язык старой империи! — воскликнула Ниике, вперившись глазами в пожелтевшие от старости листы. — У нас давным-давно под запретом он и всё, что с ним связано. Иногда в пустыне находят старые артефакты, но их сразу же изымают.

— Кто? — поинтересовался я.