Инквизитор Рейвенор

Она шла впереди, Нейл держался в нескольких метрах позади нее, а Матуина вообще не было видно. Солнечный свет лился через окна в крыше. Он дрожал и преломлялся в такт с метущимися облаками. Кара почувствовала запах кислоты.

Музыка теперь звучала громче. Грохочущая и резкая, она напоминала пунд — музыку твистов. Звуки клубов для мутантов сводили молодежь с ума.

В конце коридора Кара заметила дверной проем, занавешенный куском матового пластека, прибитого прямо к верхнему наличнику. Свол подошла ближе. Над дверью краской от руки было выведено: «УБИРАЙСЯ».

Будь у нее такая возможность, она попросила бы Рейвенора рассказать, что находится за занавесом. Но сейчас ей пришлось самой тихонько подойти и украдкой заглянуть внутрь. Одна из комнат большого пентхауса. Голый пол, голые стены, через огромные окна цветного стекла льется солнечный свет.

Кара махнула Нейлу, прижалась к стене, сделала глубокий вдох и, вскинув оружие, стремительно ворвалась в помещение. Внутри никого не оказалось. Грязный матрац, скатанный в рулон, несколько пустых бутылок из-под вина, груды грязной одежды, старый, разбитый, покрытый клубными наклейками проигрыватель с четырьмя колонками, из которых и гремела музыка. Справа и слева — открытые двери.

Около матраца стоял поднос из полистра, полный «веселящих камней». Базарова рассказывала, что Бергоссиан пристрастился к ним. Гладкие камни, добываемые на далеком внешнем мире и находящиеся под строгим запретом, обладали легким псайкреактивным воздействием. Если подержать их в руке или положить под язык, они вызывали ощущение тепла и блаженства. Чувство эйфории и благополучия предположительно могло длиться в течение нескольких дней. Такие стимуляторы были популярны в клубах для твистов в Грязях.

Странно, но камни покрывал слой пыли, словно их не использовали и не трогали в течение многих недель.

Пол вокруг постельной скатки усеивали смятые обрывки тонкой красной бумаги.

Нейл вошел в комнату, держа наготове свой тяжелый пистолет. Кара показала на проигрыватель, предлагая выключить его, но Гарлон покачал головой. Он присматривал за правым дверным проемом, пока Свол проверяла левый. Темная кухня, внутри воняет. После отключения энергии и воды это помещение оставалось использовать только как мусорную свалку. На полу гнили кучи бытовых отбросов и фекалий. Во мраке носились жирные тараканы.

Кара вернулась обратно и прошла вдоль окна, чтобы не попадать в зону видимости из второй двери. Под прикрытием Нейла она вошла внутрь.

Еще одна большая пустая комната, также хорошо освещенная благодаря огромным окнам из окрашенного стекла. Слева — разбитая туалетная кабинка, а в правой стене огромная дыра, в которую человек мог войти, не наклоняясь. Ее явно пробили кувалдой, чтобы соединить два соседних помещения. Дыру тоже закрывал пластековый занавес.

Кара жестом подозвала Нейла, чтобы показать ему свою находку. Какой-то сумасшедший сплошь расписал углем голые стены, потолок и пол. Узоры и геометрические фигуры разделяли комнату на сегменты. Рисунки сопровождались странными, написанными корявым почерком текстами, некоторые были нанесены прямо на стены, а другие начертаны на листах бумаги, прилепленной к ним скотчем. Были там и рисунки: люди, херувимы, монстры — примитивные, но выведенные весьма тщательно.

— Девятые небеса истины… — прошептал Нейл, проводя пальцем под одной из надписей.

— Место искупления. Территория понимания. Пятнадцатые небеса, где люди отдыхают от мук… — Кара посмотрела на Гарлона. — Что это еще за чертовщина?

Он покачал головой и, вскинув оружие, прошел в занавешенную пластеком дыру.

Одиссей Бергоссиан занимал около девятнадцати квартир в Гиблых Чердаках. Все они были пусты, чуть ли не вычищены скребком и сообщались между собой дырами, которые он пробил в стенах. Все стены, пол и потолок покрывали узоры и письмена. Изображения становились сложнее и совершеннее по мере удаления от главного входа. Все чаще безумный художник использовал цвет. Под ногами валялись брошенные огрызки восковых мелков и все больше обрывков красной бумаги.

В десятой квартире настенные росписи стали окончательно безумными. Тщательно прорисованные, полноцветные виды города. Словно нарисованные рукой опытного портретиста лица, кажущиеся живыми. Неземные существа, при взгляде на которые у Кары по коже пробегали мурашки. В замысловатых надписях, начертанных золотом и краской, упоминались такие термины, как «Зал Чистого Исцеления», «Царство Разума», «Пятьдесят первые Небеса Младших Богов» и «Новое Где-то». Некоторые фрески имели вкрапления запекшейся крови и других жидкостей тела. Нервы Кары и Нейла были на пределе. Музыка уже превратилась в отдаленный ритм. Они могли слышать завывание ветра, мечущегося в высоте.

В девятнадцатой квартире они нашли Одиссея Бергоссиана.