Инквизитор Светлого Мира

Боже мой, как все это было мне знакомо… Я вдруг осознал, что когда-то, в настоящей своей жизни, уже слышал такие омерзительные слова. Возможно, я даже когда-то побывал в инквизиции. И сейчас каждое слово этого негодяя впивалось в мой мозг раскаленным стержнем. Я испытывал невероятные муки, потому что осознавал, что не могу встать и заставить замолчать этого безнаказанного садиста.

– Эй, ты, инквизитор, заткни хайло! – сказал я. – Ты недостоин даже того, чтобы ловить вшей в бороде этого благородного и образованного господина. Зачем тебе нужно подвергать его пыткам? Чтобы узнать имена сообщников? Черта с два! Просто ты хочешь получить свое тупое собачье удовольствие. Ты будешь смотреть на то, как он мучается, и язык твой будет высунут от похоти и вожделения, и слюна будет капать с него. И каждые полчаса будешь выбегать в соседнюю комнату, чтобы подрочить и кончить на стену. Потому что ты не можешь сделать этого с женщиной. А все твои слова о торжестве закона и Святой инквизиции – не больше чем головка твоего вонючего члена, засунутая между твоими скрюченными пальцами…

Я не успел договорить. Инквизитор сперва побледнел, затем побагровел, а потом подскочил ко мне и въехал носком своего тяжелого сапога прямо мне в челюсть. Я не отрубился, но способность к членораздельной речи пропала. Я попытался сказать ему, что когда удеру из этой тюряги, сделаю из него отбивную, но смог издать только невнятное мычание.

– Поистине, демоники – самое отвратительное отродье, когда-либо существовавшее в мире, – заметил инквизитор. – Чего вылупились? – прикрикнул он на стражников. – Берите еретика Флюмера и тащите его в пыточную. – А тобой, Шустряк, – он наклонился надо мной и дыхнул на меня чесночной отрыжкой, – я займусь через пару часов. Обычно мы не пытаем демоников, мы просто жарим их на огне, как поросят. Они прекрасно прожариваются, эти демоники. Но ты, Шустряк, заслуживаешь особого внимания. И я уделю тебе особое внимание. Я думаю, что ты оценишь искусство моего душевного разговора. Ты почувствуешь его всем своим существом. Каждой дрянной частицей своего тела…

Флюмера уволокли, дверь снова захлопнулась на засов. Я лежал в одиночестве и раздумывал, хорошо ли иметь такой длинный и подвижный язык, как у меня. Пожалуй, меня не зря прозвали здесь Шустряком. За острым словом в карман я не лез.

На этот раз мой язык, кажется, втянул меня в очередные неприятности – еще большие, чем существовали до сих пор. Я как-то забыл, что костер – это еще не самая худшая пакость, которую способны придумать люди.

Плохие люди.

* * *

Не знаю, долго ли я так провалялся. Поскольку мне нечего было вспомнить, я отчаянно скучал. Я фантазировал, заменяя реальность тем, чем я способен был ее заменить. И когда дверь снова заскрипела и открылась, я уже составил в своей голове совершенно безумный план. В конце концов, мне нечего было терять – все равно меня должны были убить завтра. А уж если учесть то, что меня собирались подвергнуть пыткам, то имело смысл умереть до того, как меня начнут истязать. Короче говоря, я уже подписал себе смертный приговор, но перед тем, как его приведут в исполнение, я собирался здорово испортить жизнь тем инквизиторам, которые попадутся мне под руку. В особенности тому, который пинул меня ногой в лицо. Я знал, что мне вполне по силам сделать это. В конце концов, если уж я разделался с профессиональным бойцом Бурым Чертом, то со стражниками и инквизиторами разберусь тем более. Главное – не спешить, сказал я себе. Не делай преждевременных движений, Шустряк. Пусть с тебя снимут колодки. Пусть тебя отведут в пыточную, где может оказаться множество полезных вещичек, могущих выступить в качестве подручных средств для обороны и нападения. А там увидим…

Я увидел проблески света в своей совершенно никчемной жизни.

Итак, дверь снова распахнулась и двое стражников затащили внутрь то, что еще недавно можно было назвать человеком. Человеком по имени Флюмер. Теперь это скорее можно было назвать куском окровавленного мяса, завернутым в лохмотья одежды. Стражники бесцеремонно кинули его в угол камеры и повернулись ко мне.

– Эй ты, демоник, – сказал один из них. – Я слышал, что ты – знатный драчун? Скажи честно – сейчас ты не собираешься помахать кулаками? Если собираешься, то я оглоушу тебя, и оттащу в пыточную так как оно есть – без сознаниев. Но на твоем месте я пошел бы туда своими ножками. Потому что я иногда не рассчитываю свои маленькие силенки и оглоушиваю насмерть.

– Я не буду драться, – сказал я честно и скромно. – Я буду вести себя смирно, как овечка. А вы, ребятки, делайте то, что вам положено. Против вас я ничего не имею.

Они приблизились ко мне. Смотрели на меня с опаской – видать, все же сомневались в моей кристальной честности. У одного из них в руках был здоровенный ключ.

– Поосторожнее с ним, – сказал он другому стражнику. – Я отопру колодки, а ты приставь алебарду к его башке. Начнет дергаться – руби. Нечего с ними, с демониками, церемониться.