Инквизитор Светлого Мира

– К чему вы это вспоминаете? – Салинас уже представил, что его преследует один из религиозных фанатиков и судорожно вспоминал, не допускал ли он в последнее время особо богохульственных высказываний. – Я… Я ничего не имею против Папы! Я даже почитаю его! Клянусь вам!

– Папа тут не причем. Но иногда покушение на честь обычного человека может быть приравнено к покушению на жизнь Папы – в том случае, если этот человек близок вам, а вы имеете силы и желание за него постоять.

– Кто вы? – просипел Салинас. – Как вы сюда попали? Что вы от меня хотите?

Профессор глянул в зеркало заднего вида и увидел молодого мужчину довольно внушительных габаритов. Нижняя часть лица мужчины была обвязана красным платком – очевидно, он не хотел, чтобы жертва запомнила его лицо. Но глаза его профессор не забыл бы никогда. В жизни он не видел таких пронзительно холодных голубых глаз. Лед их не был противоположностью адского огня – скорее, он был его разновидностью.

– Я очень плохой человек. А может быть, очень хороший. Это не имеет особого значения. Главное состоит в том, что я – жених одной из ваших студенток.

– Как ее зовут? – прошептал Салинас, холодея от совсем уж плохого предчувствия.

– Так я вам и сказал! – Незнакомец коротко хохотнул. – Но вы правы в своих плохих предположениях, почтенный доктор Салинас! Вы обидели мою невесту! Вы грубо лапали ее под предлогом того, что иначе она не сможет пройти через вашу кафедру и вылетит из университета. И я знаю, что вы поступили так не только с нею! Позвольте, я зачитаю вам небольшой список. – Профессор услышал шелест разворачиваемой бумаги. – Итак: Анна Ортис, Лидуэнья Луна, Леонора Ользина, Мария Нуньес, Мария Вега… Впрочем, я не буду зачитывать вам все имена и фамилии. Вы знаете лучше меня, каких девушек вы оскорбили грязным действием! Пусть для вас останется тайной, какая именно из них является моей невестой. Главное состоит в том, что у меня есть предположение, что вы намерены провалить завтра некоторых из них только потому, что они недостаточно старались угождать вашей стариковской похоти. Я мог бы отдать вас в руки правосудия, Салинас, но не хочу выносить на всеобщее обсуждение имя моей возлюбленной, вовсе не виноватой в том, что старый распущенный импотент не может сдержать поползновений своих рук. Я сделаю по-другому. Я прослежу за результатами завтрашней защиты дипломов. И если хоть одна из девушек не получит должной высокой оценки… Извините, профессор, я вынужден буду сварить вас живьем в кипятке, как это делали с фальшивомонетчиками в Германии.

– Вы… Вы не смеете!

– Смею.

– Вы не сможете…

– Смогу. – В голосе незнакомца была такая уверенность, что профессор понял – и вправду сможет. – Даже если вы потратите все ваши сбережения и наймете охранника, это не поможет вам. Я сварю вас вместе с охранником – бульон будет наваристей. Я приправлю вас чесноком и петрушкой, Салинас, я посыплю вас перцем и приправой для улиток, а потом скормлю ваше мясо собакам. Я думаю, разумнее будет выполнить мои требования. И не грешить в будущем, кстати. Я оставлю вас в покое, но всегда может найтись такой же как я…

Разговор истек – машина Салинаса худо-бедно добралась до его дома и встала у обочины.

– До свидания, господин Салинас, – произнес Вальдес, открывая дверцу. – Я думаю, вы поняли меня…

Едва захлопнув и заперев за собой дверь дома, Антонио Салинас бросился к телефону. Он дрожащей рукой набрал номер полиции и сообщил, что только что около дома на него с целью ограбления напал мужчина лет тридцати пяти высокого роста, со светлыми волосами и голубыми глазами. Салинас не стал называть истинную причину инцидента – если бы преступник попал в руки правосудия, Салинас смог бы разобраться с ним, подключив свои связи. Подумаешь, жених одной из студенток… К удивлению Салинаса, полицейские появились буквально через минуту – так случилось, что одна из патрульных машин проезжала рядом с его домом. По настоянию уважаемого профессора срочно были вызваны еще две машины, и весь небольшой пригород был прочесан тщательнейшим образом.

Преступник не был найден.

На следующий день случилось удивительное событие. Одновременно тридцать пять студенток исторического факультета получили самые высшие оценки по курсу европейской истории средних веков – и это у профессора Салинаса, который всегда славился небывалой придирчивостью и даже скаредностью в выставлении оценок! Декан факультета озабоченно качал головой – пожалуй, старина Салинас совсем сдал и настала пора окончательно отправлять его на пенсию. Но он не успел сделать этого – через два дня Антонио Салинас был доставлен в клинику с острым инфарктом миокарда и скончался в реанимации через три часа.

"Сам виноват", – сказал Вальдес, узнав об этом.

* * *