Инквизитор Светлого Мира

Начальник тюрьмы Колменарес был маленьким, пузатым человеком с большими белыми руками и пушистыми усами. Он сильно потел, несмотря на то, что в комнате работал мощный вентилятор. Лицо его почему-то показалось Вальдесу знакомым.

– Садись, Вальдес, – сказал Колменарес и начал перелистывать дело, лежащее на его столе. Молча листал его минут десять, дымил сигареткой. – Так-так, – наконец произнес он. – Вальдес, значит? Вальдес собственной персоной. Добро пожаловать в наше веселое заведение.

– Откуда вы знаете, что меня зовут Вальдес? – спросил человек, величавшийся не иначе, как Диего Санчес – с той самой минуты, как попал в руки официального правосудия.

– Я помню. Все помню… – сказал начальник. – У меня хорошая память. Двойное убийство с применением пыток… Что-то маловато тебе дали, Вальдес! Кто-нибудь из дружков-сатанистов подсуетился? Помог тебе?

– Нет у меня никаких дружков. Я не сатанист, я католик. Правильный католик.

– Правильный, говоришь? И как же правильному католику придет в голову сделать такое? – Начальник перелистнул страницу дела, перечитал некоторые подробности истязаний, вспотел еще больше, прервался, ослабил галстук и расстегнул две пуговицы на воротнике. – Да ты просто мясник, Вальдес.

Вальдес молчал, опустив голову. Потом сказал:

– Он был наркоманом, этот чертов Хаким. Он сидел на игле и посадил на иглу мою девчонку. Кроме того, он был арабом. Мусульмане едва не сгубили нашу страну сотни лет назад. И теперь они снова пожирают ее.

– Окам не был наркоманом, не придумывай. Он был добросовестным студентом и приличным парнем. Больше того, он не был мусульманином, так я тебе скажу, Вальдес. Окам был чистой воды христианином. Среди ливанцев много христиан. Это для тебя новость?

– Это не важно! Эти уроды могут притворяться христианами, но на самом деле они свиньи… беспородные грязные свиньи, относящиеся с высокомерием к нам, жителям страны Испании. Инквизиция была права! Тогда с ними не церемонились – с морисками, с мудехарами. Это было сотни лет назад, но не так уж и давно, если подумать. Инквизиторы знали свое дело, и порядка было куда больше…

– Понятно говоришь… А девчонку-то ты за что? Она же испанка.

– Дьявол попутал… – Вальдес часто заморгал. – Я не хотел делать этого. Я не должен был этого делать. Это дьявольское наваждение…

Он врал. Сейчас он вспомнил, с каким удовольствием засунул ей в вагину грушу с расходящимися лепестками и начал поворачивать винт. Как она кричала и как кровь вытекала из нее. Это было прекрасно. Это были самые острые ощущения в его жизни. Самые лучшие…

– Я раскаиваюсь, господин Колменарес, – произнес Вальдес самым искренним голосом, на какой был способен. – Все это было безумием, состоянием аффекта. Это было ужасно. Я не могу спать по ночам, когда вспоминаю этот кошмар…

(Я не могу заснуть, потому что возбуждаюсь, когда вспоминаю это. Это было прекрасно.)

– Состояние аффекта, говоришь? – пробормотал начальник. – Будем надеяться, что это было так. – Он захлопнул папку и посмотрел Вальдесу в глаза. – Я слышал, что у тебя там появились проблемы с нашими алжирцами? Похоже, что ты не очень-то ценишь свою жизнь, Вальдес. Почему ты сразу не сообщил администрации о том, что тебя избивают? Мечтаешь быть замученным до смерти и перейти в ранг святых великомучеников? Перестань, Вальдес. В наше время это неактуально.

– Хорошо, я сообщаю вам, что меня избивают. И еще я думаю, что меня скоро убьют. Вы можете спасти меня? Такое возможно в принципе?

– Сможем, если захотим. Хочешь знать, откуда я тебя помню, Диего Санчес?

– Откуда?

– Ты родом из Новено?

– Да. – Вальдес вспомнил маленький городок, в котором родился и вырос. – Вы тоже оттуда, господин Колменарес? – догадался он наконец-то.

– Да. Я помню твоего отца, Рауля Санчеса. Мы пили с ним кальвадос по пятницам. Когда он погиб? В шестьдесят седьмом?

– В шестьдесят восьмом. Четырнадцатого ноября.

Вальдес вспомнил этот день. Говорят, смерть его отца была следствием нарушения техники безопасности. Не выдержала старая ограда на строительных лесах и Рауль Санчес протаранил головой бетонную площадку далеко внизу. Череп его треснул как арбуз, уроненный на асфальт. Диего было тогда тринадцать лет, но он хорошо помнил эти бело-розово-красные осколки. Раскололся арбуз и из него вытекло много алого сока. Вальдес облизнулся. Откуда он мог помнить, он ведь не видел этого? Все это произошло без него. Отца он увидел уже в гробу, когда голова его была собрана и приведена в приличный вид специалистом по похоронным делам.

Юный Диего не видел этого. Он сам придумал все это. Он представлял себе это и почему-то получал при этом удовольствие. Отец наказывал его, наказывал жестоко. И когда тринадцатилетний Диего засыпал ночью в своей кровати, он представлял череп отца, расколовшийся как арбуз, и хихикал.

Бог наказал отца за то, что он несправедливо обходился с Диего. И так же будут наказаны все, кто несправедливо обойдется с Вальдесом в будущем. Вальдес верил в это.