Инквизитор Светлого Мира

Сие происшествие было воспринято как обычное проявление колдовства. Местный специалист по ведьмовским козням побродил по опустевшей камере, покрутил носом, обнаружил, что воняет мышами, и авторитетно объявил, что мерзкая колдунья, без сомнения, превратилась в мелкое животное и проскользнула незамеченной между ног стражника. Через полчаса в коридоре неподалеку от этой камеры была обнаружена мышь необычной расцветки, задушенная тюремным котом. Оная мышь в срочном порядке была объявлена Клементиной Шварценберг; ее-то трупик и сожгли в костре на следующий день, присовокупив к ней живописный портрет Клементины, позаимствованный из ее особняка. Правосудие, таким образом, свершилось.

Кривой сарацинский кинжал был конфискован вместе с остальным имуществом. Насколько мне удалось узнать, с 1836 по 1932 годы он был экспонатом одного из музеев Лотарингии. Откуда и был украден при ограблении.

Как попал этот кинжал к арабам, которые пытались убить Вальдеса, мне неизвестно. Равно как неизвестно, каким видом магии пользовалась Госпожа Дум при создании Светлого Мира. Возможно, мне удалось бы узнать кое-что, если бы я лично побеседовал с Клементиной Шварценберг. Я думаю, мы нашли бы с ней общий язык. Но я не успел сделать этого.

Я пришел в Кларвельт слишком поздно.

* * *

– У тебя в руках мой нож, – произнесла Госпожа Дум. – Дай мне его.

– Пожалуйста. – Вальдес бережно вложил кинжал в пальцы Госпожи. – Что это такое? Почему он перенес меня в другой мир?

– Это артефакт. Магический предмет. Он был изготовлен за много лет до того как я родилась. Сарацины называли его ножом Джаншаха. Я несколько изменила его волшебные свойства и он стал ключом. Ключом в Кларвельт. Единственным ключом.

– Им надо кого-нибудь зарезать? – вежливо полюбопытствовал Вальдес.

– Нет. Достаточно капли крови. К сожалению, я совершила большую оплошность. Я слишком ослабла в тюрьме. И я не смогла удержать нож в руке в тот момент когда переносилась в Светлый Мир. Он остался в камере. Я всегда боялась, что его найдет плохой человек и попадет в мой мир. Теперь все позади. Так или иначе, мой ключ вернулся ко мне. И это означает, что единственный проход в Светлый Мир закрыт. Закрыт навсегда.

– Как навсегда? – опешил Вальдес. – А что, эту штуковину нельзя использовать, чтобы вернуться обратно?

– Нельзя. Он переносит только в одном направлении.

– И я что, не могу уйти из вашего мира, Госпожа?

– Не можешь. – Госпожа Дум улыбнулась, увидев смятение Вальдеса. – Не пугайся так, Вальдес. Светлый Мир понравится тебе. Ты проживешь здесь сотни лет в свое удовольствие. Ты даже не будешь стареть. Конечно, ты не похож на остальных обитателей моего мира – ведь ты настоящий, ты не создан моей фантазией, не слышишь моих приказов и в общем-то, не зависишь от меня. Это мне нужно бояться тебя. Но я не боюсь. Я не знаю, в самом ли деле ты так добр и справедлив, как уверяешь. Я так давно не видела настоящих людей… Я забыла, что они из себя представляют. Но мне хочется верить в то, что ты добр. И я буду верить именно в это.

– Спасибо вам, милостивая госпожа. – Вальдес поклонился. – Я постараюсь оправдать ваше доверие. Скажите, а эти… – он махнул рукой назад. – Ну, обитатели вашего мира, они что, совсем не существуют? Они только как бы снятся вам? А весь настоящий Кларвельт – в действительности только та каморка, в которой мы сейчас находимся?

– Светлый Мир огромен. – Госпожа снова улыбнулась. – Я даже сама не знаю, есть ли у него пределы, поскольку влияние мое ослабевает на его окраинах. И он реален. Совершенно реален. Да, сознание каждого из его обитателей является частичкой моего разума. Да, я могу управлять их поступками. Большую часть своего времени я провожу в дреме и в это время не ощущаю своего тела. Я наблюдаю за своим миром, присматриваю за ним и поддерживаю в нем порядок. Я выращиваю деревья и проливаюсь на землю дождем, качусь с горы камнем и птицей парю в небе, крестьянином сею в поле пшеницу или хорошенькой девушкой влюбляюсь в соседнего паренька. Мне не нужно употреблять пищу, ибо за меня едят тысячи живых существ. Я не болею. Единственное, что мне нужно делать – заботиться о моем мире. Следить за тем, чтобы он существовал в красоте и гармонии. Люди Кларвельта не знают, что такое война, страх и голод. Им неведома ненависть. Ты будешь жить в хорошем мире…

– Извините за грубый вопрос, – сказал Вальдес. – А что будет со Светлым Миром, когда вы… Ну как бы это сказать помягче… В общем, когда вы умрете?

– Если я умру, Светлый Мир свернется.

– Это как – свернется?

– Он перестанет существовать. Он не может существовать без меня.

– И я тоже погибну?