Инквизитор. Вассал и господин

– Те люди, что идут с нами, так же крепки в бою, как кротки в мире. Никакого воровства и бесчинства от них соседям не будет.

– И то хорошо, – кивал Фердинанд фон Мален. И тут же он повернулся к кавалеру и негромко добавил. – Мне будет достаточно слова вашего господин Эшбахт, что вы присмотрите за своими людьми.

– Присмотрю, не допущу беспокойства ни вам, ни соседям. – Хоть и нехотя, но обещал Волков.

– Так и прекрасно тогда. – Заулыбался граф и вдруг добавил твёрдо. – Герцогом мне дело доверено: не допустить распри с соседями и блюсти мир, во что бы то ни стало. И если на вотсоке, во Фринланде, соседи к вам не воинственны будут, а может, даже и дружны, то на юге от вас, за Мартой, они злобны и сильны. И повода ищут непрестанно. Так не дайте им повода.

Кавалер помолчал немного и ответил:

– Лучшим средством от алчущих соседей есть не одно миролюбие, но и крепкие роты.

– Истинно, – подхватил его мысль Брюнхвальд.

– Истинно, – согласился Бертье.

– Согласен с вами, господа. – Кивал довольный граф и поднял кубок. – Выпьем тогда за крепкие роты дома Ребенрее.

Все встали, и сам граф тоже. Выпили.

И ужин продолжился. И граф всем понравился. Был он любезен и со всеми поговорил, даже с юного Максимилиана спросил, что за путь в жизни он выбрал. И выслушал его, кивая и одобряя его выбор. И Волкову он понравился. Был он и вправду добр, как говорил канцлер, а ещё он был очень непритязателен, ибо такого повара, как у графа, сам Волков бы гнал взашей, да ещё и виночерпия выгнал бы. А во всём остальном вечер был прекрасен.

А когда господа офицеры уже вставали, раскланивались и шли к выходу, граф остановил кавалера и сказал негромко:

– Вот что я скажу вам, фон Эшбахт. – Он секунду думал. – Скажу вам, что герцог добр, но считает, что лучшее средство от спеси вассалов – меч палача. Не забывайте про это.

– Я понял,– кивнул Кавалер и поклонился.

– Храните мир с соседями, друг мой.

– Буду хранить, Ваше Сиятельство. – Обещал рыцарь Божий, господин Эшбахта.

Как ни хотел Волков побыстрее поехать в своё поместье, но канцлер рекомендовал ему посетить епископа города Малена отца Теодора. И это дело кавалер полагал полезным и нужным. Он давным-давно понял, что связи всегда помогают, и уж тем более, никогда лишними не будут связи со святыми отцами.

Святой отец был уже в возрасте весьма почтенном и принял его сразу и без церемоний, говорил ласково, но не так, что бы очень уж любезно. Спрашивал что-то, улыбался чему-то. Говорил, что рад знакомству с новым господином земли Эшбахт и что долг Волкова, как господина, привести землю к процветанию. А ещё, что мужики тамошние как дети ему быть должны, так что кавалер должен заботился о них. И что главная беда – это волки, что докучают местным мужикам. А также всякие другие бессмысленные слова. Из путного всё, что поведал старый поп, было лишь то, что в земле его нет ни оного прихода и что он, Волков, должен приложить все усилия, чтобы это исправить.

– Так как же так случилось, что нет в земле моей приходов? – Искренне удивился кавалер и подумал, что поп ввиду старости умом уже слабнет.

– Земля ваша скудна, – умиротворённо отвечал епископ, – кирхи, что там были, безбожники пограбили и пожгли за два похода, а новых не поставили за ненадобностью из-за малолюдства.

– И как же люди там живут без света, что церковь несёт?

– А благость Божию людишкам вашим несёт брат Бенедикт. Святой человек монашеского звания, что живёт среди ваших земель и земель ваших соседей. По хуторам и выселкам ходит и мужикам писание читает, обряды правит: кому свадьбы, кому похороны, а больше света Божьего в земле вашей нет.

– Я попробую восстановить хоть один храм, – обещал Волков.

Он уже попрощался и шёл к выходу, думая, что нужно будет выписать из Ланна отца Семиона – нечего ему на монастырских хлебах толстеть – когда его окликнул монах-прислужник.

Волков обернулся и увидал, что епископ спешит к нему, и лицо его удивлено, он подошёл и спросил:

– Рыцарь, а не вы тот самый рыцарь, что устроил Инквизицию в Хоккенхайме?

– Это я, святой отец. – Волков был немного удивлён переменой.

– Ах, друг мой, так позвольте же вас обнять, – епископ кинулся обнимать Волкова, – я, старый дурень, и не вспомнил сразу, хорошо, что братья мои напомнили имя ваше. Как я рад! Как я рад видеть вас! Пойдёмте же, пойдёмте, я велю стол накрыть, хочу сам услышать историю о ведьмах Хоккенхаймских.

– Святой отец, – Кавалер был смущён, но вынужден был продолжить, – простите, но сегодня я хотел в земли свои отъехать и до темна там быть. Людей со мной много идёт, всё пешие. А вот в следующий раз…

– Понимаю, понимаю, сын мой. Конечно, конечно идите, но обещайте, что как будете у нас Малене, так сразу будете у меня, я вас с нетерпеньем буду ждать. Уж больно хочется услышать про дело ваше.

– Клянусь распятием, – улыбнулся Волков.

Он опять уже хотел пойти, но опять его не отпустил епископ. Держал за рукав, а сам завал монаха-служку.

– Ларец, ларец неси сюда, что оружейник подарил, – приказал он монаху, а Волкову говорил, – пождите, сын мой, подождите немного.