Иннокентий Анненский - критик

Одно из характернейших явлений импрессионистической критики - "Книга масок" французского критика-модерниста Реми де Гурмона, само название которой наводит на мысль о соотнесенности с нею "Книг отражений". В предисловии к книге Реми де Гурмон пишет о принципах своего анализа: "Произведение искусства живет только чувством, которое оно в нас вызывает. Достаточно определить и описать характер этого чувства" {Гурмон Реми де. Книга масок. СПб., 1913, с. XIV }. Подобные импрессионистические принципы анализа были отчасти осуществлены в критике К. Бальмонта и Ю. Айхенвальда.

Анненский же никогда не ограничивается "описанием чувства"; его мысль логически последовательна, а суждения, развивающие и дополняющие друг друга и всегда между собою связанные, представляют оригинальную философско-эстетическую систему.

Об основных принципах этой системы, об уникальном внутреннем единстве критической прозы Анненского и пойдет речь в этой статье.

* * *

"Книги отражений" были встречены с поразительным равнодушием, и даже относительно близкий к Анненскому литературный круг не оценил их по достоинству. Современники не почувствовали ни проблемности этих книг, ни объединяющей их этической направленности, ни их внутреннего единства - той уникальной спаянности разных по тематике статей, которую способен был осуществить лишь критик, обладающий цельной и самобытной системой идейно-эстетических взглядов на жизнь и искусство.

В наброске статьи "Об эстетическом критерии" Анненский писал:

"Эстетическая критика стремится стать искусством, для которого поэзия была бы лишь материалом" {ЦГАЛИ, ф. 6, оп. 1, ед. хр. 160, л. 15.}. В этих словах, может быть, отчасти объяснение того странного, на первый взгляд, отбора произведений, о которых пишет Анненский. Наряду с такими шедеврами, как "Гамлет", "Мертвые души", "Преступление и наказание", он нередко обращается к произведениям второстепенным - таким, как "Странная история" Тургенева, "Анфиса" Л. Андреева и др. В "Книге отражений" Анненский обосновал принципы своего отбора: "Я брал только то, что чувствовал выше себя и в то же время созвучное. Но был и еще критерий. Я брал произведения субъективно-характерные. Меня интересовали не столько объекты и не самые фантоши, сколько творцы и хозяева этих фантошей" (с. 5). Таким образом, выбор произведений обусловлен их соотнесенностью с тем кругом социально-нравственных и философских проблем, к которым тяготел сам Анненский.

Анненский, по-видимому, различал два этапа в становлении своей критической прозы. В статье "Нос" он сослался (что было для него крайне необычно) на одну из ранних своих статей "О формах фантастического у Гоголя" (1890), мотивируя это обращение к прошлому изменившимся взглядом на повесть Гоголя: "Когда я был моложе, то пробовал уже иллюстрировать знаменитую гоголевскую повесть и наговорил при этом весьма много различных слов о пошлости и юморе и разных других препоучительных и прелюбопытных литературных предметах. Но теперь я смотрю на дело проще" (с. 12). Суть, конечно, не в том, что он стал "проще" смотреть на дело, и даже не в том, что изменилась его концепция повести. Изменился его метод. Поэтому в первой же статье "Книги отражений" Анненский сознательно проводит границу между своими прежними статьями и книгой, ознаменовавшей переход к новому этапу творчества.