Иннокентий (СИ)

Так, а это у нас что? В памяти всплыло — «Реле времени». С помощью его замеряют поток света, что засвечивает фотобумагу.

— Секунду ставить?

— Ставь две. Лампа тусклая. Все времени не найду, этой бандурой заняться. И стекло рассеивающее, как назло, лопнуло.

Иннокентий уже не слышал бурчания старого мастера, а полностью погрузился в священнодействие процесса. Засветив «пробу», он тут же кинул её эмульсией вниз в здоровенную кювету с проявителем. Затем взял пинцет и аккуратно перевернул.

— Прошел процесс!

— Все, вынимай. Проявитель немного подогрет, проявляет быстро.

Неловким движением Кеша чуть не уронил пробу на пол. Генрих зло рыкнул, и сам макнул кусочек фотобумаги в стоп-раствор, опустив затем в закрепитель.

— Пошли смотреть на свет. Бумага вся закрыта?

Отодвинув темный занавес, они вышли в коридор. У высокого окна и произошла оценка экспонированной «пробы». Иннокентий понял, что Петрович вывел его из лаборатории специально. Неопытному глазу при красном освещении все кажется темнее, чем есть.

— Пять секунд достаточно! Просмотри похожие по плотности кадры и можешь печатать их разом.

Процесс пошел быстрее. И вскоре в кювете с фиксажем лежала дюжина фотографий.

— Делай пробу на более светлые кадры.

Так они провозились где-то с час. Хотя Иннокентий совсем не заметил прошедшего времени. Он внезапно вошел в раж, задавая вопросы, интересуясь мелочами и деталями. Петрович охотно отвечал и помогал. Ему явно нравилось поучать и передавать накопленный бесценный опыт.

— Хватит промывать, понесли «гладить».

Васечкин ничего не понял, но послушно переложив в пустую кювету готовые мокрые снимки и вышел из лаборатории. Герман уже включал огромный каток барабанного электроглянцевателя.

— Вот это дурра! — восхитился Кеша.

— Не дура, а прибор автоматической сушки и глянцевания отпечатков АПСО 5.

— Яволь, штурмбанфюрер!

И тут же Кеша получил крепкую затрещину:

— Не шути так, парень. Мы с Фролом и твоим дедом всю войну прошли.

— Извините, Мартын Петрович. Просто недавно фильм смотрел.

— Никак «Семнадцать мгновений весны»? Сколько там ляпов! Киноляпы недоделанные консультантов взять нормальных не могут. Что за форма у Эсэсовцев? Клоуны какие-то!

Сам Васечкин этот советский сериал толком никогда не видел, но анекдоты про Штирлица слышал.

— Смотри сюда. Здесь он включается. Это реостат регулировки вращения барабана. Ждешь, когда загорится зеленая кнопка, и можешь класть отпечатки на полотно. Если глянцевать, то эмульсией к барабану. Просто высушить или матовую бумагу, кладешь на полотно. Все понятно?

— Ага. Это у нас глянцевая бумага?

— Другая тебе зачем? Матовую обычно для печати документов используем или на огромные панно, чтобы не бликовали.

Иннокентий с воодушевлением включился в процесс, забирая высушенные и отглянцеванные отпечатки обратно. Само глянцевание заняло от силы минут десять. А как они мучились с дедом, когда печатали на бумаге большие объемы и использовали обычные любительские глянцеватели!

— Все, пошли чай пить. Люся уже чайник вскипятила.

В этот раз сидели в небольшой комнатке, заменяющей в салоне бытовку. Приемщица встретила их домашней улыбкой и заваренным чаем. И явно не из грузинских опилок. На столике красовались розетка с вареньем и домашнее печенье.

— Я вам оставила, ребята, и побежала.

— Давай, Люся! — Петрович проводил объемистый зад приемщицы масляным взглядом и достал из-под полы бутылку. — Ну что, Иннокентий, разговаривать будем.

— Да я…

— Не принимается. Здесь, — Герман стукнул по стеклу,- всего-то двадцать четыре градуса. Наливка самогонная. А без нее разговора не будет.

Кеша тяжело вздохнул и обреченно кивнул:

— Наливайте!

— Ты сначала закуси, молодец.

— Фрол устал, больше на выезда в районы не катает. А там в деревнях самый заработок. Но надо много чего уметь. Кузнец, жнец и на дуде дудец — это про нас выездных фотографов. Нет белого фона — ставишь человека к печке. Нет света, ловишь пацана, и пусть лампу держит. Ребенка снимаешь, привяжи к объективу на резинке яркую игрушку. Человек не знает, как ему встать — сделай копии с журналов мод. Когда ты, говоришь, свою комсомолочку снимаешь?

— В субботу, — обреченно констатировал Кеша. Он уже чувствовал, что они будут не только фотографироваться. Их производственный роман вышел за рамки «просто знакомства» и с его неуемной потенцией расходы на предохранительные средства били по карману. Неужели Петрова в таком возрасте также колбасило?

— Приноси пленку сюда.

— Не могу. В выходные шабашу.

— В смысле?

— Электрику в новом доме жильцам делаю как положено. За это между прочим неплохо платят.

— Понятно, — Петрович налил еще по одной, тут же выпив. — Вечером подходи, я все подготовлю.

— Это могу.