Иннокентий (СИ)

«Чисто мамочка Алисы! Эх, как же тебя покрутит, милая, в грядущие годы!»

— Да нет, нормально все. Знакомые просто встретились, языками сцепились.

— А я, значит, должна одна сидеть! Могла бы с кем-нибудь потанцевать.

— Не нагнетай, Анжел, — Кеша сунул в рот дольку мандарина и запил вином. Он лихорадочно соображал. — Ты не знаешь, куда Вован пропал?

По лицу девушки как будто пробежала тень.

— Ты, дурак, все еще ревнуешь?

— Дело не в этом.

Анжела быстро просекла поляну и резко наклонилась вперед.

— Разговор с твоими знакомыми его касается?

— Серьезные люди этого баклана ищут. Узнать бы во что он вляпался.

Девушка взяла бокал вина, задумчиво рассматривая Кешу.

— А ведь это ты с ним какие-то дела в прошлом мутил. Вова как-то обмолвился об этом. И какого-то Херыча вспомнил.

— Какие не знаешь?

Анжела фыркнула:

— Это я должна знать? Не признаю вас в гриме, Иннокентий!

Кеша набычился, попытавшись разрулить ситуацию мирно. Помощь юной спекулянтки ему была нужна остро:

— Ты не очень врубаешься, девочка моя. Эти деловые знают, что ты подруга Вована. Смекаешь? А я вот честно ни хрена не помню. После отравления как будто часть памяти отшибло, зато забытое старое вспомнилось. Фотография, например. Не хочу к врачам ходить, потом проблем не оберешься.

Анжела соображала быстро и была уже собрана:

— Помню, рассказывал. А ведь такое бывает, амнезия короткой памяти. Слышала, что ты здорово изменился.

— Собираешь обо мне сведения?

— Ну вот еще! Город просто маленький.

«Зашибись я подставился. Валить надо отсюда, да побыстрее!»

— Что с Вованом.

— Да пропал как две недели, скотина. Взял у людей товар и исчез. В городе точно его нет. Давно бы нашли, идиота. Он же себе весь бизнес порушил. У нас так — слово не сдержал, вали из дела на фиг.

— В бега ударился. — мрачно констатировал Васечкин. Этого еще не хватало! Единственная зацепка к прошлому. Надо было ему подробней Герыча расспросить. Но по условиям они и сам должен все знать.

«Попадалово!»

— Люди серьезные. Не ваши барыги, большим капиталом ворочают. Герыч их кинул, они на нас подумают.

В глазах Анжелы на секунду показался откровенный страх.

— И что делать будем?

— Снимать штаны и бегать! — Иннокентий задумался. — Сиди на попе ровно. Свои гешефты на некоторое время прикрой. Все.

— Но…

— Без но и без ну, Анжелочка! Сиди и не рыпайся! Я пока буду решать проблему. Я же герой! Маньяков одной левой!

Внутри себя Иннокентий не был так уверен, но наружу выдал победоносную улыбку.

Глава 32

Наши цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!

— Поздравляю. Не каждый в таком юном возрасте удостаивается подобной чести.

— Спасибо за добрые слова.

Эх, ничего не меняется. Улыбка на лице председателя местного отделения Союза Художников не скрывала выражения его глаз. Завидует, сука. И думает, как молодой хлыщ смог попасть в фавориты? Эти деды полжизни положили, рисуя пейзажики и ударниц коммунистического труда. А тут на — и персоналка.

«Не тех трахаете, уважаемые. Сисястые комсомолки — наше все!»

Редкий случай, когда через постель в искусство врывается мужчина. Но моральная сторона дела Иннокентий сейчас не беспокоила. Какая мораль может быть у дитя девяностых? Где вы были, чертовы моралисты, когда его родители жилы рвали, чтобы обеспечить существование семьи? Может, мама бы не померла, если бы средства для лечения и врачи были. Так что без обид. Семидесятые для плотоядного Кеши это по сути обеденный стол. Он осознал такое положение дел еще летом и начала действовать. Понемногу, потихоньку, но разгон дан. Главное сейчас — пока не выделяться!

Васечкин оглянулся. В зале городского Дворца Культуры, несмотря на наступающий вечер, бродило немало народу. Его снимки на самом деле оказались интересны публике. Редкая официозная выставка, где не только для галочки. Иннокентий вспомнил, в какое негодование пришел художественный совет и организационная комиссия, когда он в первый раз представил свои снимки.

— Это что такое, молодой человек? Что за авангард и вульгарщина?

Тон задавал очередная «серая мышь», но уже обличенная некоторой властью. Но Кешу было не так просто смутить.

— Это не авангард, Софья Павловна, а возвращение к нашему революционному прошлому. Посмотрите, пожалуйста, сюда. Или вы имеете что-то против пролетарской культуры первых лет советской власти.

Он протянул комиссии заказанный через третьи руки редкий экземпляр альманаха, посвященный советскому искусству двадцатых годов. А там было на что посмотреть. Члены совета и комиссии с интересом разглядывали фотографии и плакаты. Они родились позже, но со многим представленным были знакомы. Тетку же подвела элементарная культурная безграмотность. Которую при должном усердии можно было подвести, как политическую незрелость.