Иннокентий (СИ)

«Настоящие сыскари» — определил моментально Иннокентий. Они совсем не были похожи на гламурных или, наоборот, совершенно неадекватных героев сериалов из будущего. Или так люди за эти десятилетия изменились? Но глазами с ними лучше было не встречаться. Потому Кеша отвечал четко, подробно и по делу. Но и мужикам надо отдать должное, они ему поверили сразу. Двое из группы приезжих тут же куда-то исчезли.

— Кто тебе подсказал побои в травмпункте снять? — спросил его полковник. Приезжие опера были без служебной формы, но обращались к старшему подчеркнуто уважительно по званию.

— Следователь.

— Молодец. А вот остальные ваши пеньки трухлявые. Ну, мы с этим разберемся. Парень, ты хоть ел сегодня?

— Так, утром чаю попил.

Полковник покачал головой:

— Как так можно с человеком. Он им на блюдечке раскрытие тяжкого преступления, а они его в кутузку. Миша, обеспечь парня горячим питанием, пожалуйста. Нам еще протокол оформлять.

Столовая сегодня не работала, и капитан по совету доставил Кешу в «стекляшку». Районные выпивохи были на рабочем месте, но, видимо, у них сработала некая чуйка, к Васечкину не лезли, а вскоре потихоньку исчезли. Да и хабалистая продавщица обслужила их подозрительно быстро и с почтением. Перекусив, он попросил опера заехать домой переодеться.

И уже в коридоре отдела они внезапно столкнулись с амбалом. Того вели целых два вооруженных милиционера. Разбитая морда маньяка хищно ощерилась:

— Тебе конец, дружинник! Мы еще встретимся!

Конвойные подхватили задержанного амбала под руки, еле сдерживая того, и потащили вперед.

Опер задумчиво перевел взгляд на Кешу:

— Ничего себе, горилла такая! Занимаешься чем?

— Да так, разным.

— Понятно. Спортсмен, так и запишем.

— Товарищ капитан, а он и в самом деле маньяк?

Офицер мрачно посмотрел на парня:

— Только я тебе это не говорил. У нас восемь нераскрытых дел. И девять трупов. Так что если это он, куча людей должна тебе свечку поставить. И не боись, полковник тебя в обиду не даст. Он человек справедливый.

Домой Васечкин попал лишь к вечеру. И нашел в дверях записку от Макарыча:

— Отдыхай. На работе все решу. Выпишут больничный. Но халтура себя сама не сделает.

«Вот жук!»

Делать ничего не хотелось и сразу после душа Иннокентий рухнул в постель и заснул.

Глава 10

Перемен требуют наши сердца, Перемен требуют наши глаза

Июнь незаметно перешел в жаркий июль. Иннокентий Петров-Васечкин был вынужден констатировать, что если окружающий его мир и является сном, то очень уж продолжительным и реалистичным. Неизвестно каким образом и за какие такие грехи, но после смерти его занесло именно в Союз нерушимый республик свободных образца тысяча девятьсот семьдесят пятого года. То есть времена жуткого Брежневского «застоя». Этими словесами господа либералы по собственной дури обозвали золотой период жизни России в двадцатом веке. Ну, кому застой, а кому расцвет. Фильмы штампуют каждый год сотнями, чтобы было, что в будущей Росиюшке по праздникам в телевизоре смотреть. Книги выходят огромными тиражами, заводы колосятся, поля строятся. Безработных в державе нет!

Хотя лучше бы он попал год в девяносто восьмой, закупил долларов по дешевке и дождался дефолта, а потом рванул в столицу. Во время, когда можно было открывать свой бизнес. И Кеша даже знал какой. Найти крышу от ментов или конторских, начать возить тачки с Европы, а затем и вовсе стать дилером. В начале нулевых можно было еще купить квартиру в центре за вменяемые деньги. Эх, а там и Доминикана или еще какое-нибудь приятное место для жизни. Как кинуть на бабки кучу народов, он отлично себе представлял. Тут главное — смыться быстрее, чем о тебе подумают.

Но это все мечты… мечты…

Суровая советская реальность била по мозгам и разуму. Иногда Иннокентию в казалось, что он пребывал в отдаленном от цивилизации дурдоме. Больно уж отношения между людьми и сама жизнь в двух Россиях отличалась. Например, многие советские люди говорили одно, а делали по факту совсем иное. Хотя нет, не тот пример, в капиталистической Эрефии повсеместно наблюдалось то же самое. Нет чтобы чего-то хорошее из прошлого сохранить.

Но превалировали совершенно иные понятия:

— Ты начальник, я дурак.

— Работа дураков любит.

— Семеро с ложкой, один с сошкой.

— Худому делу — худой конец.

В этом плане Россиюшка неизменна века с пятнадцатого. Ранее некогда было. С монголо-печенегами рубились день-ночь. Быть бы живу, день простоять и ночь продержаться. А как жить-поживать лучше стали, так полезла отовсюду ЛГБТня и прочие пидар…Нет, Русь — страна сакральная, должна существовать в страхе и голоде!