Иннокентий (СИ)

Евдокия Ниловна кивнула в сторону лежащей трубки. Строгая донельзя дежурная бабуля на самом деле оказалась страшной сластеной. Васечкин быстро раскусил её тайное пристрастие и время от времени подгонял в будку дежурной редкие сладости — зефир, мармелад, а то и шоколадные конфеты.

Зато он всегда знал, кто и когда ему звонил. А если был в это время в общежитии, то Евдокия Ниловна организовывала гонца.

— Иннокентий у телефона.

В трубке послышался смешок, а затем проникновенный бархатный голос:

— Кеша, ты не забыл, что обещал мне фотографии?

— Вера?

Вот так он и попал в лапы рыжей ведьмы. А точнее, актрисы городского драматического театра. Но с ней хотя бы весело. Бурлеск неоднозначных впечатлений и желаний. А Васечкин-Петров всегда был человеком любопытным. И раз он в новом для себя мире, то стоит попользовать все, что идет в руки. В том числе и поджарое тело молодящейся дамочки. Заодно знакомства нужные завести в иной сфере.

Так он и попал на тайное празднование Рождества. Это торжество советская власть нисколько не поддерживала, считая старорежимным и контрреволюционным выпадом в ее сторону. Что, в свою очередь, придавало заурядному действу некоторой таинственности и диссидентства. Да и публика была под стать. Актеры, художники, адвокаты и ушлые деятели с местного «черного рынка».

Вера стояла посреди освобожденной от мебели комнаты и декламировала стихи:

Хочу у зеркала, где муть

И сон туманящий,

Я выпытать — куда Вам путь

И где пристанище.

Я вижу: мачта корабля,

И Вы — на палубе…

Вы — в дыме поезда… Поля

В вечерней жалобе…

Вечерние поля в росе,

Над ними — во́роны…

— Благословляю Вас на все

Четыре стороны!

Боа на шее и сигарета в мундштуке придавили Вере нездешней изысканности. Глаза с потусторонним взором смотрели поверх голов, а голос жил отдельно от человека. Иннокентия всерьез зацепила за душу волшебная сила искусства. Какой бы актрисой Вера ни была, но актрисой была точно. Она умела владеть публикой и играть с нею. Но сейчас глаза рыжей ведьмы уставились прямо не него, как будто залезая ему под кожу и возбуждая низменные инстинкты.

«Гребаный Экибастуз! Да с ней быть рядом уже опасно. Приворожит и использует!»

Умные мысли иногда приходят вовремя. Кеша попятился тихонько назад и вышел из комнаты. В горле пересохло, и он двинулся на кухню. Фуршет был устроен по-советски просто и довольно убого с точки зрения человека двадцать первого века, пресыщенного сервисом кейтеринга.

Посредине огромного стола высились похожие на тазы миски с салатами и винегретом. Каждый брал сколько хотел. Колбасу и жареную курицу съели в первую очередь. Черный хлебушек жалко ютился с краю. И никаких деликатесов, морепродуктов и бутербродов с икрой. Такое приберегали для семейных посиделок.

«Не трогай! Это на Новый год!»

Тут же за столом уютно расположились истинные любители Бахуса. Среди богемной публики таких хватало. Неразделенная любовь к искусству, прерванная на взлете карьера, непонятый почитателями и ценителями. Оправданий можно было придумать много. Это проще, чем идти вперед, невзирая на сопротивление времени.

— Молодой человек, не чинитесь, присаживайтесь! У нас все по-простому.

Бородач с красным лицом тут же сделал предложение Иннокентию:

— Водочки?

Васечкин тоскливо осмотрел убогий стол. Коньяку ему в этом странном местечке точно не нальют.

— Вино хоть есть приятное? Водочки мне уже намедни хватило.

«Ну да! В сам Новый год он употреблял исключительно общенародное пойло».

— Попробуйте вот это!

Мужчина с претензией на богемность в виде приличного пиджака и шейного платка подал бутылку с «Букетом Молдавии». Иннокентий налил и попробовал.

— «А ничего!»

Шестнадцать градусов, виноматериал и какие-то травки. Пойдет!

— За что пьем, уважаемые?

— А разве обязательно нужна причина, чтобы выпить?

Сидящие за столом граждане захохотали. Иннокентий же не нашел, что ответить бородачу и просто выдохнул:

— Будем!

— Вы тут в первый раз?

— Да. Случайно пригласили.

— Эту случайность ненароком не Верой зовут? — мрачный молодой человек в темном костюме, сильно смахивающий на «Гота» с каждой рюмкой мрачнел еще больше.

— Может, и так.

— Бойтесь её, она ведьма.

— Я в курсе.

Бородач и Богемный переглянулись и разухабисто заржали. Последний патетично заметил:

— Феерично! Только у Нинель можно встретить подобное общество. Ах, как жаль, что мы так редко собираемся.

— У вас, любезный мой, финансов и здоровья на частые встречи хватит?

— Я не стал представляться за столом, — мистер шейный платок вежливо поддерживал Иннокентия за локоток. — Михаил Юрьевич Ярузельский. Мы ведем свой род от шляхты. Но сами понимаете, — подмигнул он заговорщицки, — об этом не принято напоминать.

— Что вы хотели мне показать?

Васечкин не понимал, зачем и куда его тащат. Квартира по факту оказалась больше, чем он предполагал. Или это была сдвоенное с общим коридором жилище. Скорее всего разделили его после выселенных дореволюционных хозяев богатеев. Жизнь в советском времени заставила Кешу несколько подучить отечественную историю, и парень из будущего узнал для себя много интересного.