Иннокентий Смоктуновский

Он оказался с Урусевским, с Таней Самойловой, с Ливановым, с Урбанским, с Калатозовым в тайге. Жил в вагончике с директором, с которым я потом работал. Виктор Исаакович Цируль был выдающийся по-настоящему директор, который до этого был капитан-лейтенантом военно-морской и прошел войну командиром торпедного катера, поэтому ему было неведомо чувство страха, какого-то смущения или боязни перед любыми обстоятельствами. И вот с Виктором Исааковичем Цирулем, с которым я делал впоследствии фильм «Станционный смотритель», они в одном вагончике и поселились.

* * *

Началась какая-то невероятная жизнь! Абсолютно космическая жизнь пришельцев, потому что на самом деле чего им только не пришлось там пережить! Калатозов — очень немолодой человек — тоже стоял по пояс в ледяной воде, на него тоже падали горящие сосны, он репетировал по девяносто четыре раза одну и ту же панораму, отрепетировать которую было невозможно потому, что все время менялась обстановка. И вот так они жили восемь месяцев.

Неотправленное письмо

* * *

Еще там был гениальный член их экспедиции — жена Сергея Павловича Урусевского Белла Мироновна Фридман. Это была женщина, у которой была одна-единственная идея в жизни — сделать все так, чтобы ее муж, гениальный оператор Сергей Павлович Урусевский, остался бы ей доволен. Если бы ей сказали, что для этого нужно, чтобы небо упало на землю, она бы с кем-нибудь обязательно договорилась, чтобы пусть на какое-то время, но небо бы упало на землю. Во всяком случае, когда-то в моей старой программе, которая называлась «САС», я попросил Иннокентия Михайловича Смоктуновского рассказать, как они работали. Это был поразительный рассказ смертника. Он не выражал каких-то особенных эмоций или особенного желания жить. Он просто рассказывал, как они его пытались, в целях получения абсолютной художественной правды и выразительности, отправить на тот свет. Естественно, и Калатозов, и Урусевский — благороднейшие люди — все это делали руками Беллы Мироновны, которая говорила: «Это нужно! Ну что же делать? Это нужно!»

Девять дней одного года

* * *

Это потом мы снимали… Меня Эльдар Александрович Рязанов, еще молодым режиссером, пригласил помочь ему в Питере снимать льва. Он там зашивался, снимал «Невероятные приключения итальянцев в России». Он говорит: «Я тебя прошу, приезжай, помоги мне снимать льва. Я буду снимать сцены, а ты по ночам будешь с Досталем снимать льва». И мы снимали льва, там было очень много всего смешного, потому что лев был настоящий и мог всех сожрать. Нам прислали еще отряд милиции. И у них там был руководитель — капитан такой. Я говорю: «Значит, так. Там вы садитесь на мотоцикл, заводите и едете. За вами бежит лев, и вы его видите в зеркальце заднего вида. Поэтому смотрите, чуть-чуть скорость увеличите — он как бы отстанет, чуть-чуть попридержите — он как бы за вами…» Он на меня долго смотрел и сказал: «Искусству нужна жертва. Понимаю!» Застегнул шлем, завел мотоцикл.

Девять дней одного года

Вот тот же самый случай был и с Иннокентием Михайловичем в картине «Неотправленное письмо». Он очень четко себе сказал, глядя на Беллу Мироновну Фридман: «Искусству нужна жертва? Понимаю!» И он не шутил. Если бы действительно нужна была жертва, то… Он странный, он действительно странный. Он — гений! И эта жертва была бы. Но, слава богу, все обошлось без жертв.

* * *

Картина вышла на экран и абсолютно не была понята — ни на фестивалях, ни широким зрителем… Хотя картина-то, в сущности, гениальная. Вот мы все вместе семьдесят лет строили не то коммунизм, не то социализм. Во всяком случае, общество, построенное на абсолютно иных принципах общественного существования. Не тех, на которых живет весь мир и в пародии на которые живем сегодня мы с вами. Вообще другие принципы существования. Было всего несколько таких вот мощных картин, которые сумели запечатлеть пафос этих принципов. Не отклонение от принципов, а сами принципы. Это фильмы «Мы из Кронштадта» Дзигана, это «Броненосец „Потемкин“» Эйзенштейна, «Земля» Довженко. И, без сомнения, величайшая картина Калатозова, Урусевского и Иннокентия Михайловича Смоктуновского «Неотправленное письмо», посмотрев которую можно понять, что же сидело в головах миллионов этих людей, которые ни одной секунды не раздумывали, рисковать ли им собой для того, чтобы найти эту алмазную трубку.

* * *