Innominatum. Неназываемое

...Фокси и Харрис появились из бани через час, когда психоделический коктейль из тибетских мистиков, германских нацистов, пустотелой Земли, и параллельного мира с маленьким солнцем в центре и динозаврами по краям, был уже хорошо перемешан. Выражаясь в терминах психиатрии, этот коктейль уже мог претендовать на почетный статус «системного интерпретируемого бреда». Более того, бред был визуализирован цветной картинкой, нарисованной фломастерами на листе ватмана, найденного среди ненужных вещей, оставленных еще французской экспедицией 1958-го года.

Посмотрев на этот продукт коллективной живописи, Фокси бестактно спросила:

— Вы чем-то обкурились?

— Ты ничего не понимаешь в оккультизме, — парировал Олбен.

— Похоже на песочные часы, – заметил Харрис, и ткнул пальцем в зеленую кляксу, как будто заткнувшую канал между камерами предполагаемых песочных часов, — а это...?

— Это Ктулху, – сказал Тедди, — мы путем голосования решили, что он и есть Страж, блокирующий портал между мирами. Вот это наш мир, а это Лемурия.

— Колин, что с тобой!? — Фокси удивленно посмотрела на сценариста, — ты же выступал категорически против включения Ктулху в этот сценарий.

— Эх... — Рамсвуд пожал плечами, — ваши ребята настояли на демократических выборах Стража, и я с кандидатурой трехглавого адского пса Кербера оказался в меньшинстве.

— Кербер симпатичный, — пояснила Инге, — и даже трогательный, но для данной роли он недостаточно внушителен. А теперь, Фокси, быстро в койку. Я принесу тебе еще чай.

— Спасибо, Инге! Только, пожалуйста, без тушенки!!!

— Ладно. Я дам тебе чай с анисом, а Харрис поставит греющий компресс на все тело.

— Какой еще компресс? — спросил босс «ExEx».

— Я имею в виду, тебя, — пояснила Инге, — пардон, что я чуть-чуть вмешиваюсь в вашу интимную жизнь. Это просто народная медицина, понимаете?

Неизвестно, что именно из псевдонаучных методов Инге сыграло решающую роль, но следующим утром Фокси проснулась на широком теплом пузе Харриса, чувствуя себя практически здоровой. Некоторое время она лежала и размышляла о многоплановых психологических аспектах создавшейся ситуации, а потом, так и не придумав ничего вразумительного, снова заснула и вторично проснулась уже с общим подъемом. Хотя состояние ее здоровья уже не внушало опасений, команда, уговорила ее на один день постельного режима. В порядке деятельного развлечения, Фокси получила черновик сотворенного за полночи сценария для просмотра и конструктивной критики.

Гламур качественно снизился. Боевой динозавр внес брутальный элемент, и сценарий местами стал даже драматичным. Ктулху в роли стража был великолепен. Нацисты не выглядели впечатляющими, зато лемурийские йети получились очаровательными, как плюшевые медвежата. Летающие тарелки и пистолеты-молнии казались не оружием, а необходимой мерой для защиты таких милых существ... Вдруг, Фокси наткнулась на совершенно новую фишку, которая отсутствовала на момент, когда она с Харрисом отправилась спать – видимо, это придумали позже. Итак, вот текст: «Трансполярные летчики (романтическая шведская тройка), оказывается слишком близко от летающей тарелки, и у самолета глохнет двигатель (см. X-files, влияние летающих тарелок на двигатели) — производится вынужденная посадка рядом со станцией палеонтологов».

Фокси почесала в затылке. Эротика с легким намеком на групповой секс, разумеется, хорошая идея. Но откуда взять этих романтичных авиа-полярников? После недолгих раздумий, Фокси взяла маркер, и отметила этот абзац, как требующий разъяснений.

Эпизод-19. По следам Чкалова...

Папуа — Долак — Антарктида.

Деревня Вака-Вака, почти скрытая мангровыми зарослями на заливе у северного берега острова Долак, росла с изумительной скоростью. Теперь тут было уже три бамбуковых платформы на сваях и дюжина аккуратных домиков. В это утро, на маленькой веранде одного из домиков завтракали две женщины, одетые совершенно одинаково: в шорты и майки с логотипом MODO (Maori Oceanic Digging Operations), и сложенные похоже: худощавые, подтянутые с почти идеальной осанкой. На этом их сходство заканчивалось. Остальное – отличия. Одна — нордическая европейка около 50 лет, а другая — малайско-бенгальская метиска около 12 лет. Юридически (невзирая на такое серьезное несходство этносов) это были мама и дочка, правда дочка называла маму «тетя Барби».

— Тетя Барби, а можно спросить тебя об очень-очень... Я не знаю, как это называется.

— Пачи, детка, если ты задашь вопрос, то я заодно объясню, как это называется.

— А-а... — девочка задумалась на несколько секунд, — Я хочу спросить про Людвига.

— Так спрашивай, — Барбара Даркшор потрепала приемную дочь по затылку, – в твоем возрасте, задавать вопросы про молодых мужчин, это нормально.

— А-а... Понимаешь, тетя Барби. Я ведь ему нравлюсь?

— Да. Ты юная и сообразительная колдунья, и ты приложила к этому усилия, верно?

— Верно. Но, если я ему нравлюсь, то почему он...?