Innominatum. Неназываемое

— Тогда я пошла, — сказала Фокси.

— Куда?

— Давать взятку.

— Гм… Вообще-то я могу и сам.

— Конечно, Харрис. Но чилийские полисмены более дружелюбно реагируют на теток с наивным личиком, а не на дядек с хитрой мордой.

— Ты не похожа, на тетку с наивным личиком.

— А я сейчас переоденусь и буду похожа.

Через 5 минут Фокси вернулась в легких коротких свободных брюках и тонкой блузке. Харрис окинул ее критическим взглядом и сообщил.

— Знаешь что, у тебя, конечно, красивая грудь. Форма сосков изумительная и даже их цвет очень гармонирует с загаром. С эстетической точки зрения все безупречно… Но, боюсь, что если ты придешь в таком виде к местному полисмену, у него мозги стекут в поясничный отдел. Может, тебе надеть что-нибудь вроде бюстгальтера?

— Не ношу. Могу надеть под блузку верх от бикини.

— Пойдет… Гм… А если он попытается завязать слишком тесные контакты?

— Сомневаюсь. Ну, в крайнем случае, дам по зубам как следует. Потом покраснею, пролепечу чего-нибудь вроде извинений и страстно поцелую в щечку. Это здесь нормально воспринимается.

В реальности все оказалось не совсем так, как в плане. Сеньор Антонио Хосе Карраско, шеф местной полиции, по случаю жары находился не в помещении, а во дворе под навесом. Он полулежал на пляжном шезлонге рядом со складным столиком и пил пиво. Изрядное брюшко совершенно не помешало ему вскочить при виде незнакомой и, прямо скажем, необычной девушки. На лице офицера промелькнуло несколько сменяющих друг друга выражений, свидетельствующих о том, что он пытается быстро отнести ее к тому или иному классу визитерш. Фокси, в свою очередь, перебирала в уме варианты передачи ему т. н. «котлеты» — улица явно не выглядела подходящим для этого местом. Надо отдать должное обоим — они быстро вышли из затруднительного положения. Фокси предложила сеньору Карраско прокатиться до арендованной съемочной группой асьенды, чтобы самолично убедиться в соблюдении всех возможных правил.

Едва здание полицейской управы скрылось из виду, как офицер, вальяжно приобнял девушку за плечи. Она, не отводя глаз от дороги, дружески похлопала его ладонью по пузу и, как бы невзначай, бросила ему на колени пухлую банковскую упаковку.

— Вы что-то уронили, сеньорита? — безмятежно спросил он.

— Нет, это, наверное, что-то ваше, — так же безмятежно ответила она.

— О! — сказал офицер, убрал руку с ее плеча, и стремительным движением запихнул пачку денег в боковой карман форменной рубашки, — я чуть не потерял… Так вы — менеджер?

— Ага, вроде того.

— И что надо подписать?

— Вот, — коротко сказала она, положив на «торпеду» заявку.

Он вытащил из кармана ручку, изобразил затейливый вензель и дату.

— А что вы там будете снимать?

— Трюки к фильму про марсиан.

— Трюки? — переспросил Антонио.

— Ну да. Взрыв космического корабля крупным планом, штурм крепости зверской двадцатиметровой металлической гусеницей, вышибающей лбом медные ворота, и заброска штурмующих бойцов на стены катапультами.

— Катапультами? — удивился офицер, — кто это придумал?

— Один долбаный мудак из Голливуда. Там считают, что это круто. Зритель этого ждет и все такое… В общем, компания «Ричмонд Бразерс» платит за этот трюк хорошие деньги.

— Хорошие деньги? — Антонио задумался на минуту, и заявил, — я могу устроить все за очень разумные комиссионные. Все кроме гусеницы. Ее я не знаю, где брать.

— А где брать космический корабль и катапульту, бросающую людей вы знаете? — спросила Фокси.

— Это не проблема, — небрежно махнув рукой, ответил офицер.

Антонио Карраско оказался настоящим кладом для съемочной группы. Он мог достать почти все, причем практически мгновенно и очень дешево. Невзирая на чудовищные комиссионные (офицер принципиально умножал любую цену на два и брал себе половину), работать с ним было крайне выгодно. Единственное, чего он не смог найти — это двадцатиметровую гусеницу для выбивания ворот. Впрочем, он предупредил об этом заранее. Ворота пришлось выбивать арендованным контейнеровозом, а гусеницу потом вставлять методом блуждающей маски.

С самими крепостными воротами тоже вышла неприятность: продавец, местный фермер, как оказалось, украл их на армейском складе. Он своим трактором оторвал ворота от ангара, покрасил под медь украденной там же краской, и, опять же, на тракторе приволок их к крепости. Через три дня заявились военные со скандалом, но Антонио не растерялся. После длинного обмена красочными грубыми оскорблениями и ужасающими угрозами, вопрос был решен с помощью двадцатилитровой канистры кактусового самогона и возмещения стоимости краски. Что касается самих ворот, то после съемок их вернули владельцам — правда, в сильно покореженном виде, но армии важен был только факт наличия казенного имущества, а не его состояние.