Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию

Идея написать роман о докторе Франкенштейне пришла Мэри Шелли, когда она отдыхала вместе с отцом Ады, лордом Байроном. С момента публикации этой книги человечеству не давала покоя идея о по-настоящему мыслящем искусственном разуме. Сюжет романа был многократно использован в научной фантастике. Например, Стэнли Кубрик снял фильм “2001 год: Космическая одиссея”, где одним из персонажей был чрезмерно умный зловещий компьютер HAL с вкрадчивым голосом. Он мастерски имитировал человеческое поведение: общался, логически рассуждал, распознавал лица, ценил красоту, выражал эмоции и, конечно же, играл в шахматы. Однако астронавты обнаружили ошибку в работе HAL и решили его отключить. Прознавший об их планах HAL убивает всех людей, кроме одного, но оставшийся в живых герой все-таки добирается до когнитивных систем компьютера и отключает их одну за одной. Постепенно уходя в небытие, HAL напевает песню Daisy Bell — так Кубрик отдал дань уважения первой мелодии, исполненной машиной (в 1961 году ее “спел” компьютер IBM 704 в лаборатории Bell Labs).

Поклонники идеи искусственного разума нередко обещали и даже пугали, что со дня на день появятся компьютеры вроде HAL и пророчества Ады не сбудутся. С такими настроениями прошла Дартмутская конференция по вопросам искусственного интеллекта, где этот термин и был придуман. Участники съезда, проведенного в 1956 году Джоном Маккарти и Марвином Мински, предрекали, что лет через двадцать эта область шагнет вперед. Этого не случилось. Каждое десятилетие новая волна специалистов прогнозировала, что искусственный разум появится в следующие 20 лет. Однако мираж оставался миражом — заветная цель продолжала маячить на горизонте “на расстоянии” 20 лет.

Незадолго до своей смерти (а умер он в 1957 году) Джон фон Нейман также пытался разгадать тайну искусственного интеллекта. Он участвовал в разработке архитектуры цифрового компьютера и благодаря этому осознал, что человеческое мышление устроено принципиально иначе. Цифровые компьютеры оперируют конкретными объектами, тогда как наш мозг, насколько нам известно, обрабатывает непрерывную череду возможностей, то есть частично является аналоговой системой. Иными словами, наш мыслительный процесс включает в себя обильный поток импульсов и аналоговых волн, посылаемых нервной системой, благодаря чему наше сознание не бинарно: помимо ответов “да” и “нет”, в нашем арсенале имеются “может быть”, “вероятно” и прочие расплывчатые варианты, а иногда мы можем замяться и попросту смолчать. Фон Нейман предположил, что для создания искусственного разума нам придется уйти от чисто цифрового подхода к комбинированному: объединить цифровой и аналоговый методы. Он писал, что “логика должна будет мутировать и заключить союз с неврологией”, то есть, грубо говоря, компьютерам предстояло имитировать работу человеческого мозга¹.

Одна из первых попыток это реализовать была предпринята в 1958 году, когда преподаватель Корнелльского университета Фрэнк Розенблатт при помощи математики создал искусственную нейросеть “Перцептрон”, приближенную к человеческой. В теории она могла распознавать образы, используя статистический метод. Пресса встала на уши, когда министерство ВМС, финансировавшее “Перцептрон”, устроило презентацию. Впоследствии похожую шумиху будут разводить вокруг многих заявлений о создании искусственного интеллекта. Газета The New York Times восхищенно сообщала, что “в ВМС запустили прототип компьютера, который в будущем сможет ходить, говорить, видеть, писать, воспроизводить себя и осознавать свое существование”. The New Yorker восторгался в унисон: “«Перцептрон»… как ясно из названия, способен рождать новые мысли. Нас вызывает на дуэль первый серьезный конкурент человеческому интеллекту”².

Прошло без малого 60 лет, а “Перцептрон” до сих пор не создан³. На протяжении этого времени практически каждый год появлялись полные энтузиазма статьи о пришествии очередного чуда из чудес, которое может копировать и даже превзойти человеческий разум. И каждый второй автор воспевал новую технологию почти теми же фразами, какими пресса прославляла “Перцептрон” в 1958 году.