Иное. Мистические истории от моих читателей

На той поляне побывала однажды и моя мама. В то время они только что поженились с моим отцом, и он перевёз маму к себе. Она была издалека, познакомились они, будучи студентами в одном училище.

На дворе стояло лето, мама ещё не слышала про Проклятый овраг, и вот одним солнечным, погожим утром, отправилась она пасти коз, которых держали свёкры. Среди тех козочек была одна особо смышлёная и интересная козочка, уму которой частенько удивлялись окружающие. Такая она была смекалистая. И имя у козочки было. Звали её Зульфия. Её слушались все остальные козы, вроде как за главную она у них была.

Мама долго бродила по лугам, и постепенно завернула к тому самому оврагу. Спустившись вниз, она через некоторое время осознала, что кружит на месте, на одной поляне. Поначалу она даже посмеялась. Но когда она поняла, что никак не может отсюда выйти, её охватил ужас. Козочки тоже сделались каким-то вялыми, медленно бродили они по поляне, не обращая внимания на хозяюшку.

Тогда мама вдруг подумала про Зульфию и уже со слезами позвала её:

– Зулечка, милая, выводи нас отсюда!

Тут Зульфия резко встрепенулась, затрясла головой, замекала и быстро-быстро поспешила совсем, казалось бы, в противоположную сторону. Остальные козочки тут же пошли за своей предводительницей, мама также побежала за ней.

И что вы думаете? Спустя несколько минут они вышли из оврага почти к самому посёлку! На дворе была уже ночь. То есть мама блуждала там весь день. Дома все уже сходили с ума и искали её. Увидев маму со стадом, все обрадовались, кинулись к ней, и когда узнали где она была, поругали себя за то, что не предупредили маму и строго-настрого наказали ей туда не ходить.

Каждый год в Проклятом овраге блуждают люди. И ответа на вопрос, что и почему, не знает никто.

от Михайлова Владислава из Пермского края

Красные туфельки

В деревне одной семья жила, отец, мать да единственный сын Иван. Отец всю жизнь занимался тем, что тачал сапоги, да и не только сапоги, любую обувь мог сшить. Сапожником был знатным, и потому в заказчиках у него никогда не было недостатка. Ремесло это передавалось из поколения в поколение, и дед Иванов был сапожником, и прадед, и прапрадед…

Вот и маленького Ванюшку отец сызмальства приучал к семейному делу. До Ивана рождались в семье одни девочки. Крепенькими рождались, хорошенькими да отчего-то не жили долго, тут же и умирали. А сыночек Ваня народился слабеньким, крохотным комочком и на радость родителям выжил.

Всему отец научил сына, рос Иван не по дням, а по часам. Всё у них дома было гладко да ладно, люди они были верующие, по воскресеньям в храм на службу ходили, мать по хозяйству управлялась, а мужчины в мастерской обувь шили на всю округу, даже из города приезжали к ним за заказами, так замечательно тачали они сапоги.

Прокатилась по стране революция, пришла Советская власть… Основаны были ликбезы и началась борьба с народной безграмотностью. Так и появилась в их деревне Марья. Была Марья сиротой, а из рода была дворянского, видна была в ней порода, и во всём её облике, и в словах, и в поступках, и в мыслях. Знала Марья три языка – немецкий, французский и русский.

Стал и Иван в школу ту ходить. Мало-помалу помогал учительнице молодой – Марье Ивановне, то библиотеку организовать поможет, то класс обустроить, то печь истопить. Работящий был Ваня, да и Марья ему приглянулась. А вскоре и Иван ей понравился. Стали они встречаться, гулять вместе. Так и прозвали их в деревне Иван да Марья, как цветок полевой.

Вскоре объявил Иван родителям о свадьбе. А в качестве свадебного подарка невесте своей ненаглядной сшил он красные туфельки, а сбоку вышил васильки, любимые Марьюшкины цветы. Сыграли свадьбу и спустя некоторое время решил Иван строить свою хату, хоть и уговаривали их родители жить с ними вместе, да молодым свой угол иметь хотелось.

Подняли избу, обживаться стали, а вскоре узнал Иван, что Марьюшка отяжелела. Уж как рад он был, слов нет! Да только случилось так, что не пришлось Ивану увидеть своего первенца. Началась война.

Провожала Марьюшка мужа и так горько плакала, так рыдала, как по покойнику плачут. Иван даже обиделся:

– Что ты так убиваешься? Ничего со мной не станется, вернусь я домой живым и невредимым.

А Марьюшка лишь взгляд отводила, словно чувствовала что-то…

Ушёл Иван. Письма стал писать жене и родителям. Из писем и узнал он, что сын у него родился.

– Теперь и погибать не страшно, – написал он жене, – Есть у меня продолжение моё! Сын!

И вот спустя время перестали вдруг Ивану письма от родных приходить. Переживал он крепко, знал, что территория та немцами оккупирована. Однако, как и все, надеялся на лучшее.